Пальцы в волдырях и мозолях потянулись ко мне, и мне вдруг стало до того противно, до того мерзко, что я вновь подняла меч. На этот раз лезвие кольнуло шею, и капля крови скатилась за воротник куртки замершего мужчины.
— Не смей меня даже касаться, выродок, — прошипела я, ощущая, как оголяется верхняя губа, и глаза наливаются огнём. — Если ты сейчас же не уберёшься вместе со своими дружками, я выпотрошу из тебя все внутренности. И на этом не остановлюсь… забудь дорогу сюда. Забудь вообще об этом месте и их жителях, ясно?
Ладонь знакомо обожгла метка, и в испуганных глазах мужчины заклубилась тьма, прежде чем рассеяться и приказом прозвучать в его голове.
— Уходим, — отступив на шаг назад и споткнувшись об ступеньки, хрипло произнёс человек. Упав в снег, он тут же поднялся и взглянул на оставшихся двоих. В их глазах отразилась тьма, прежде чем рассеяться. — Уходим, я сказал! Нечего здесь делать.
Послушно опустив сестёр, мужчины поспешили следом, не оглядываясь и напрочь позабыв об кошельке, что валялся у ступеней. Спрятав меч, я осторожно подняла его, отряхнув от снега и подойдя к изумлённой Фиде.
— Держи. Таким лучше не разбрасываться.
Девушка молча приняла кошелёк, проследив за мной взглядом. Я же, подойдя к привязанному к хлипкому забору тяжеловесу, закрепила на сумках меч. Может, благодаря метки Темнейшего он мне и вовсе не понадобится?
— Ты… куда? — раздался позади удивлённый голос Ноби, ещё не отошедшей от страха.
— Ночь скоро, — не оборачиваясь, ответила я. — Да и я к вам только до вечера напросилась… далеко эта деревня?
— Тебя выгонят оттуда, — опомнившись, тут же закрутила головой Фида, прижимая к груди кошелёк. — Тебе туда нельзя! Если появишься, а ещё и на ночлег попросишься — тебя в колодки на целый день посадят… туда полукровкам без хозяев нельзя… староста не разрешает.
— А объехать деревню можно?
— Можно по реке было… но лёд тонкий. Не получится… тебе туда всё равно нельзя соваться!
— И почему? — усмехнулась я. — Пройду ночью — и всё.
— Не пройдёшь! — упрямо воскликнула Фида. — Стража у деревни стоит! Что бы жизнь Его Высочества оберегать!
Я замерла, ощутив, как сбилось дыхании, а сердце замерло.
— И давно… она там стоит? — негромко спросила я.
— Пару недель так точно, — хмуро изрекла та. — Так что… не пройдёшь ты через деревню. Нас там еле терпят и выгнать каждый раз пытаются, а тебя и вовсе… убить могут.
Я задумчиво провела пальцами по седлу, прежде чем качнуть головой и вытащить лук вместе с колчаном. Перекинув кожаную лямку через плечо и уверенно сжав лук, я зашагала в сторону чащи.
— Ты куда? — удивлённо спросила Ноби, подходя к сестре. — По вечерам волки ходят… опасно в одиночку ходить.
— Ты есть хочешь? — обернувшись к ней, только и спросила я. Младшая нерешительно кивнула, и я усмехнулась. — Я на охоту. Не волнуйся — я встречала существ и похуже волков. Ими меня вряд ли испугаешь.
— А если не вернёшься? — пытаясь скрыть испуг в голосе спросила Фида.
— Вот тогда и поговорим, — ответила я, прежде чем войти в рощу и навострить весь свой слух.
На самом деле мне надо было подумать. Подумать, как проникнуть в деревню, как встретиться с этим самым принцем и как выкрасть его меч. Столько всего, и даже не знаешь, как правильно приступить. Один неверный шаг — и всё. Возможно, больше и не будет шанса так близко подобраться к мечу.
Глава 5
Я вытащила окровавленную стрелу, закинув её в кобуру и оглядев тушу под ногами. Волк. Не такой большой и сильный, как Сивер, да и меньшего его в разы, но всё равно волк. Худой, с порванным ухом. Видимо, зима и вправду выдалась здесь жуткой, раз я завалила зверя с трёх стрел.
Убрав лук в колчан и вымыв окровавленные ладони в снегу, я закинула тушу на плечи. Она показалась мне до необычайности лёгкой — или это я была такой сильной? Но как бы там ни было, пора возвращаться. Небо уже подёрнулось в тёмные оттенки и расчистилось, являя кривой полумесяц.
Куда либо спешить я не видела смысла. Если принц здесь, то наверное, он чего — то ожидает. За столько недель давно можно было закупиться всем тем, что они потеряли в схватке с ниитами. А значит, они всё же ищат что — то. И это что — то сейчас лежит в седельной сумке моей лошади. Вроде, прекрасный повод повидаться с носителем проклятого металла лично.
Поудобней обхватив лапы волка и идя по собственным следам, я вскоре оказалась у знакомого дома. В окнах всё так же горел свет, а за забором стояли две лошади и коза, спрятавшаяся в деревянную постройку, обдуваемую всеми ветрами.
Видимо, заметив меня, за дверью послышались шаги, и сумерки прорезал жёлтый свет, льющийся из рук Ноби. Она держала в руках лампу с огрызком свечи.
— Фи — и–ида! Иса — а–а вернулась! — повернувшись в сторону кухни, закричала младшая.
— А ну подвинься, — бросила я ей, и девчонка проворно отпрянула в сторону, завороженно смотря на тушу волка.
— Ух ты…
Войдя в кухню, я с облегчением положила тушу на громоздкий стол, поведя ноющими плечами. Сидевшая за вышивкой Фида испуганно вскрикнула, отпрянув назад и круглыми глазами смотря на мёртвого волка.
— Нож есть?
Лишь спустя минуту, очнувшись, старшая протянула мне большой острый нож, на всякий случай отойдя как можно дальше от стола.
— Вы продаёте шкуры? — поинтересовалась я, пытаясь не показать своего волнения.
— Д — да… — кивнула та.
— Эта сойдёт?
У Фиды не нашлось слов и она лишь закивала.
— Прекрасно… завтра отнесём в деревню и продадим. Много возьмут?
— У нас всегда всё берут за полцены, — пожаловалась с порога Ноби.
— Из — за того, что вы полукровки? — удивилась я.
— Люди считают, что то, что поймано нашими руками, нечисто, — согласно кивнула Фида, всё же подойдя к столу с ещё одним ножиком. — Якобы испорчено… поэтому и цена меньше.
Я фыркнула, и следующий час мы молчали.
Как бы моё сознание не боялось разделывать большую тушу, руки знали своё дело. Видимо, Ис не раз занималась этим, и даже с закрытыми глазами могла совершить это лучше любого мясника.
Спустя ещё час у нас была шкура, которую пошла вычищать Фида, и свежее мясо. Выкинуть мне тот же хвост или конечности просто не дали — сказали, что все пойдёт либо на продажу, либо останется на голодные времена. Так что состоявшийся чуть ли не в полночь ужин казался сверх роскошью тому, что было утром.
— Мы пойдём в деревню рано утром, — сообщила мне Фида, беря на руки уснувшую сестру и направляясь к двери в их спальню. — Я разбужу тебя, но всё же лучше сейчас возьми с собой еду. До деревни нам идти долго, и ещё неизвестно, сколько мы пробудем там. А что — то съестное нам вряд ли продадут.
