По запаху определяю, что перед моим носом положили пакет с выпечкой. О! И кофе тут! Беру стакан, не открывая глаз. Жаль, но для того, чтобы его выпить, приходится подниматься со стола и садиться на стуле правильно. После пары глотков открываются глаза, и просыпается вялое желание побеседовать.
— Вы сегодня рано, — замечаю между четвёртым и пятым глотками.
Алла отвлекается от приготовления чая для себя:
— Я хотела днём поговорить с тобой о… ну, о том, что мы обсуждали. Но так разнервничалась, что плохо спала всю ночь, проснулась в пять и еле удержала себя от желания примчаться сразу же!
— Выходит, мне повезло, — отпиваю ещё немного кофе.
Голова пока плохо соображает, а эмоции и вовсе спят: я не строю догадок относительно того, какова же Великая Тайна Аллы, и не чувствую интереса к этой теме. Я почти сплю! Может, на это и рассчитывала женщина, заявившись в такую рань?
— Прости, ты, наверное, уже извелась от любопытства! — сокрушается она. — Но я никак не могла настроиться, подготовиться…
— Ну, теперь-то вы настроились, — произношу медленно, отчего сарказм слетает со слов, как шелуха.
— Да! — заявляет Алла. Решительность, с которой она ставит чайную пару на столик, соответствует той, что вложена в короткое слово.
Раскрыв пакет, пододвигаю его ближе к ней, предлагая угоститься и окончательно собраться с мыслями. Алла выуживает одну слойку и отламывает кусочек. Задумчиво повертев, кладёт на стол.
Что-то не нравится мне начало!
— Оля, ты ведь слышала про одарённых людей? — Алла вглядывается в моё лицо.
Я удивлённо поднимаю брови.
— Вы имеете в виду гениев?
— Нет! — женщина энергично качает головой, не замечая, что несколько коротких прядок попадают в чашку, поднятую на уровень губ.
— А! — на меня снисходит озарение. — Вы о тех, которые обладают всякими способностями, и которых всевозможными способами теперь опекают мельвы, эльфы и сайри!
Алла кивает.
— Конечно, слышала! — тихонько фыркаю, в ответ. — Наши соседи из параллельных миров проявили себя не так давно, но пиар у них толковый.
— Тебя, кажется, эта тема не очень интересует?
— С чего бы мне ей интересоваться? — на сей раз фырканье выходит гораздо громче.
— Дело в том, что одни способности проявляются не так открыто, как другие.
— И что?
— И то, что у тебя они тоже есть.
Я замираю, не успев сделать очередной глоток. Кофе льётся на стол и на мои колени.
— Что б тебя! — я спрыгиваю со стула.
Алла уже суетиться вокруг с бумажным полотенцем. Я забираю его, чтобы закончить ликвидацию последствий неудачной шутки самостоятельно. В том, что это шутка, я не сомневаюсь, но уточнить для очистки совести всё же стоит.
— Что за тупой юмор?! — возмущаюсь, позабыв про вежливость.
— Это не юмор, — вздыхает Алла уже со своего места. — Ты на самом деле обладаешь очень редким даром. В одном поколении рождается от силы пять девочек, наделённых им. Это по всему миру, включая самые отдалённые уголки.
— И в чём же он заключается? — резко бросаю на стол мокрый комок бумаги, в который превратилось полотенце. Алла вздрагивает.
— Ну… толком никто не знает, но ты очень важна для наших соседей из пятого мира.
Приходится напрягать память.
— Это те, кого называют безымянными?
— Да.
— Так они же вроде Швейцарии, только еще и закрытая территория.
— К ним, конечно, не попасть, но сами они путешествуют на Землю. Периодически. И забирают с собой таких как ты.
— Всех пятерых?
— Нет, им достаточно одной девушки в возрасте от двадцати трёх до двадцати пяти лет.
— Зачем?
— Никто не знает, но ни одна из них после не вернулась.
— Откуда вам это известно?
— О! Есть люди, которые следят за визитами безымянных и присматривают за их потенциальными жертвами.
Алла смотрит на меня так, будто ожидает вопросов касательно этих сознательных людей. Придётся её разочаровать.
— Почему вы называете их жертвами? Вдруг девушкам просто не хочется покидать чужой мир? Какой-нибудь забитой девочке из глубинки может понравиться у соседей.
— Ну… безымянные, конечно, похожи на людей, — фея-крёстная отводит взгляд, внезапно заинтересовавшись собственным маникюром, — однако есть у них определённые черты и способности… в общем, мы склонны считать их… хищниками.
— Так… — собрав разбегающиеся мысли в кучку, резюмирую услышанное: — Я — носитель редкого, но бесполезного на Земле дара. Безымянные охотятся на таких, как я, и, судя по вашей озабоченности, у них как раз начался сезон охоты. Так?
— Так, — Алла улыбается моей сообразительности.
— Каким образом брак может меня защитить?
— Безымянные не дикари, у них тоже есть свои понятия, и они строго им следуют. Например, если носительница дара принадлежит другому мужчине и это закреплено местным обрядом, то она под запретом.
— Под принадлежностью вы понимаете секс, а под обрядом венчание или регистрацию брака?
Алла медленно кивает. По-моему, она уже не столько рада моей сообразительности, сколько поражена ей. Ещё бы! Я же пять лет молчала.
— А если мне захочется проверить, каково это — побывать в другом мире?
Фея-крёстная смотрит с недоумением. Складывается впечатление, будто козырь в её рукаве припрятан, но она не ожидала, что его придётся доставать.
— Оля, ты, наверное, слышала о нескольких случаях, получивших широкую огласку, когда собаки, сбившись в стаи, нападали на людей. Иногда это происходило зимой, что вполне понятно, но иногда и в тёплое время года.
Странную тему подняла Алла, но я способна её поддержать, хотя и не вижу в ней особого смысла.
— Да, я слышала об этих нападениях. Первое случилось несколько лет назад, не помню, правда, где. Потом инциденты происходили по всей стране.
— Допустим, не только по стране, — с намёком произносит женщина. — И это были не собаки. И случаев гораздо больше, просто не все попали в поле зрения СМИ.
Мне требуется некоторое время на осмысление, и Алла его предоставляет, занявшись слойкой.
— Вы хотите сказать, — начинаю неуверенно, — всё это дело рук безымянных?
Алла по понятным причинам ограничивается кивком.
— Они оборотни?
Терпеливо жду ответа.
— Можно и так сказать, — говорит она, — в определённом смысле.
— Понятно.
