Майкл снова включил свет в ванной. Он был бледен как мел и держался за дверной косяк — судя по всему, ему и в самом деле требовалась поддержка.
— Майкл? — позвала Девон. Она была уверена, что он испытал то же чувство.
На этот раз он не стал тушить свет в ванной. Хотя свет бил Девон в глаза, у нее и мысли не возникло, что его можно выключить снова.
Майкл проскользнул под одеяло и перекатился на свою сторону. О горевшем в ванной свете он даже не упомянул — просто взбил подушку и закрыл глаза. Ему понадобилось довольно много времени, чтобы восстановить привычный ритм дыхания и погрузиться в беспокойную дремоту.
Девон лежала в одном положении в течение получаса, опасаясь пошевелиться. Что-то произошло — в этом она не сомневалась. Как не сомневалась в том, что нечто снова на нее обрушится и ждать осталось недолго.
Глава 2
Волнения и беспокойства донимали Девон и прежде. Беспричинные тревоги не были редкостью, но никогда не продолжались слишком долго.
Отправляясь в путешествие, она предполагала отдохнуть расслабиться, но пребывание в этой старой гостинице только увеличило нервное напряжение, снедавшее ее последнее время. Причиной, возможно, явилось недосыпание или переизбыток общения, при котором требовалось сдерживать себя и значит, нервничать еще больше. А может, все дело было в не дописанной книге?
Явными признаками беды для Девон всегда были сильном сердцебиение, потеющие ладони и покалывание в пальцах. Тревога со временем вызывает страх — так ей сказал врач. Впервые она испытала все это через шесть месяцев после разрыва с Полом. Пол заявил тогда, что их брак — ошибка. Он вовсе не собирался жить семейной жизнью в общепринятом смысле этого слова. Ему требовалась свобода, чтобы «найти себя» — так он выразился. «Брак — это не мое», — добавил он и исчез.
Вот тогда-то сознание Девон стало словно распадаться на составляющие. Брак означал для нее вечность. Ее родители состояли в браке в течение тридцати пяти лет. Они так и не смогли понять, отчего ушел Пол. И Девон тоже не могла. Она любила Пола.
Когда появились первые симптомы, она сразу поняла, что у нее нервный срыв. Благодарение Богу, Он послал ей Эрни Таунсенда — психолога, чей телефон Девон обнаружила, листая справочник втайне от родителей. Те были твердо уверены, что посещения психологов и психоаналитиков — причуда богатых людей, которым требовалось поведать кому-нибудь свои надуманные проблемы.
Доктор Таунсенд показал Девон, в чем корень ее беспокойства и как можно держать его под контролем. Ей очень хотелось избавиться от этого обременительного чувства, и в результате довольно быстро удалось его преодолеть. Когда все закончилось, она пришла к выводу, что стала понимать себя куда лучше, чем прежде. Тем не менее время от времени депрессия возобновлялась, хотя и в более мягкой форме.
За исключением этой. Симптомы были те же: сердцебиение, влажные ладони — древние как мир признаки страха. Тело готовилось сражаться или бежать прочь от опасности.
Но на этот раз страх был какой-то особенный, не имевший ничего общего с тем, что было раньше. То, что она ощутила в комнате гостиницы, скорее носило название ужаса, всепоглощающего кошмара.
Девон широко раскрыла глаза и уставилась в пространство перед собой. Так что же с ней приключилось на самом деле? Откуда взялись столь отчетливые видения?
Ты же не веришь в призраки! — спросила она себя. Но именно об этом Девон сейчас напряженно думала. В комнате явственно ощущалось чье-то присутствие. Некто скрывался в темноте за пределами белого кружка света, некто настолько зловещий и дьявольский, что ощущение зла, исходившее от этого существа, не давало ей дышать.
Девон улеглась поудобнее, но глаз не закрыла. Не могла, и все тут. Комната на ее глазах удлинялась, превращаясь в бесконечный коридор. Рядом с ней зашевелился Майкл. Видно, ему тоже было не сладко. Неужели и он что-то почувствовал?
Не будь уже так поздно, она разбудила бы его и умолила увезти ее отсюда. Он наверняка стал бы смеяться и уверять, что все это только игра ее воображения. Или она не права? Девон вовсе не была уверена, что на этот раз он ее осмеет.
Она взглянула на крохотные рубиновые цифры на часах, что стояли на прикроватном столике: два часа ночи. А ей-то казалось, что она провела в темноте часов шесть. Интересно, доживет ли она до рассвета? Может быть, имеет смысл закрыть дверь в ванную и приглушить тем самым свет? Тогда, возможно, ей удастся забыться сном.
Она несколько раз согнула и разогнула ноги, чтобы размяться, и вылезла из постели, после чего прикрыла дверь в ванную. Но даже такая малость снова несказанно ее разволновала. Сердцебиение усилилось; сердце готово было выскочить из груди.
Чем дольше она лежала, тем больше ее мучило какое-то неприятное ощущение. Оно сдавливало ей виски, отзываясь в голове бесконечно повторяющимися с вами: что-то не в порядке, что-то не так…
Девон несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. Один только Господь знает, ей нужно было уснуть. Когда минуло три, ее веки словно лились свинцом, пришлось закрыть глаза. И в то же мгновение Девон едва не подпрыгнула — такой ее обуял ужас, захотелось закричать что было силы. Ладони снова вспотели, желудок сжал болезненный спазм.
Страх был самый настоящий — он имел вес, форму, она чувствовала его каждой клеточкой своего тела. Угроза нависла не только над ней, но и над Майклом, и она не была вымышленной — в этом убеждало сковавшее ее чувство опасности.
Четыре часа утра. У Девон болела спина и сводило руки и ноги. Шея и плечи словно онемели. Ей так хотелось спать. Веки у нее припухли, а в глаза словно насыпали песка. Пульс, правда, замедлил свой бег.
Дождь за окном снова стал стихать. Если бы ей удалось хотя бы немного отдохнуть…
Что-то приблизилось и остановилось около ног, но Дев никак не могла открыть глаз. Наконец замаячил какой-то блеск, комната снова представилась ее взгляду такой, какой она запомнила ее, прежде чем провалиться в беспокойный сон, даже дверь в ванную была по-прежнему прикрыта.
И тут видение из ее сна стало наплывать на нее, оно скользило без всяких видимых усилий. Это была женщина в длинном платье цвета ночной тьмы. Ее седые волосы развевались, как будто их теребил ветер. Девон, однако, никак не мог взять в толк, каким образом ей удается все это подмечать. Женщина имела расплывчатые контуры и как бы колебалась воздухе. Вот она повернулась в сторону Девон. Лицо было сморщенным, но не страшным; отдельных черт его разобрать было невозможно; Девон видела только глаза — темные и проницательные.
Впрочем, это был всего один глаз — вторая глазница зияла черной пустотой.
Девон вскочила, обливаясь холодным потом, и хотела закричать, но не смогла — у нее перехватило дыхание. В комнате все было как прежде. Трясущимися руками она подоткнула под спину подушку, присела на постели и взглянула на часы. Более всего она желала, чтобы эта кошмарная ночь наконец кончилась. Алые цифры, казавшиеся ей теперь не менее зловещими, чем все остальное вокруг нее, показывали пять утра. Скоро рассвет, устало подумала Девон. Майкл лежал рядом на сбившемся ниже бедер одеяле, раскинув руки. Должно быть, Майкл почувствовал, что она на него смотрит, потому что тоже проснулся. Коснувшись рукой лица, он принялся протирать глаза, красные и припухшие, потом молча, отбросил одеяло и направился в ванную. Возвращаясь в постель, он не выключил в ванной свет, а лишь прикрыл дверь, оставив щелку — точно такую же, какая была прежде.
