— Это будет называться «натюрморт». — Девон осмотрела искрящуюся белую раковину с розовым перламутровым нутром и прижала ее к уху. — Я с удовольствием полюбуюсь твоей картиной, когда ты ее закончишь.
Алекс просиял.
— Тогда я нарисую ее специально для тебя, мам.
Сердце Девон дрогнуло.
— Спасибо.
Они мальчик постоянно доставлял ей огромную радость.
— Пора oтчаливать, папочка.
— Пора, — согласился Джонатан. — Ну-ка прими конец. Справишься?
— Слипаю, господин капитан! — Алекс помчался к носовым кнехтам, а Стаффорд-старший направился к штурвалу. Как только швартовы были отданы. Джонатан запустил стодвадцитисильный дизельный двигатель. Развернув нос яхты в сторону валима и обогнув двигавшееся перед ними суденышко. Джонатан взял курс в открытое море, с нетерпением ожидая когда они выйдут из гавани и настанет торжественный момент постановки парусов.
Девон тем временем наблюдала за Алексом, который, словно завороженный стоял у края ограждения и следил за тем, как острый форштевень рассекает пенящуюся голубоватую воду.
— Какой же у тебя дивный малыш!
— Хорошо, что вы думаете именно так, миссис Стаффорд, поскольку через четыре месяца вы заимеете еще одного малыша, не менее очаровательного. — Джонатан наклонился и поцеловал ее. — Могу себе представить, сколько забот свалится на вашу голову, когда их будет двое.
Девон нежно прижалась к нему.
— Если ты выдержишь двоих, то почему бы нам не завести троих или даже четверых?
Джонатан захохотал:
— Твоя матушка согласилась бы на это с удовольствием.
Он был прав — не только ее мать, но и всех близких и знакомых Девон чрезвычайно заинтриговало и обрадовало известие о ее беременности. Кристи даже прислала ей из Италии пару крохотных ботиночек. Ее литагент Марсия Уинтерс и издатель Эвелин Фрэнки поначалу встревожились, полагая, что беременность скажется на окончании работы над романом, но потом когда «Следы» попали в список бестселлеров, они стали увереннее смотреть в будущее. И вот вчера Девон отнесла им готовую рукопись «Молчаливой розы».
— Моя мама любит ребятишек даже больше, чем я, — сказала наконец Девон. — Мне повезло, что она у меня такая.
— А мне повезло, что у меня есть ты, — произнес Джонатан, заключая ее в объятия. — Я уж не говорю о том, повезло твоим уважаемым читателям.
— Коль ты вспомнил о читателях, хочу поставить тебя в известность, что сегодня утром мне звонила Марсия. Алекс так меня торопил, что я совсем забыла тебе об том сказать.
— Правда? Ей понравилась рукопись?
— Она сказала, что не могла заснуть всю ночь — читала мой роман. Утверждает, что «Молчаливая роза» — лучшая из написанных мною книг.
— Я в этом и не сомневался.
Девон приподняла брови.
— Даже тогда, когда предлагал мне деньги, чтобы я от нее отказалась?
— Когда ты отвергла мое предложение, я окончательно уверовал в твои таланты.
— И разумеется, продолжал в них верить даже тогда, когда перелистывал досье, украденное из офиса доктора Таунсенда?
— Ну… Может, и усомнился разок-другой…
— А когда я ворвалась к тебе в квартиру, чтобы учинить скандал?
— Нет, тогда я об этом не думал.
— Это почему же?
— Потому что в тот самый момент я понял, что влюбился в тебя по уши.
Девон повернулась и внимательно на него посмотрела:
— Правда?
— Угу. Когда Танака назвал тебя «ангелом, изрыгающим огонь», я окончательно убедился, что влип.
Девон, нежно улыбнувшись, припала к широкой груди мужа. Она в очередной раз подумала, что очень удачно выбрала название для белоснежной красавицы яхты, которая в этот момент выходила за пределы гавани. Название это было выписано красными буквами на белом носу судна, как раз там, где стоял Алекс.
— «Тенши», — прочитала она вслух. — «Ангел».
Это слово согрело ее сердце, словно давая понять, что перед ней лежит долгая и счастливая жизнь. Джонатан — вот кто был ее настоящим ангелом-хранителем. Высоченный, смуглый, временами впадавший в ярость, но продолжавший ее любить даже в гневе. Каждый день Девон благодарила Бога за то, что он наградил ее этой любовью, любовью Джонатана, и еще за то, что они смогли встретиться и, пройдя через все испытания, соединить свои жизни навсегда.
