После нескольких неудачных попыток поделиться своими мечтами с матерью Джулиана поняла, что ей лучше молчать, потому что мать тотчас пришла в ужас и негодование от ее планов.
— Это даже не стоит обсуждать, дорогая. Порядочные незамужние молодые девушки не живут одни, и особенно в Лондоне. Ты погубишь свою репутацию, совершенно погубишь!
Робкое упоминание о книгах и о писательстве вызвало у нее не больше энтузиазма. Литературные интересы леди Скеффингтон ограничивались исключительно страницами светской хроники в дневных газетах, где она неукоснительно следила за всем, что делается в высшем свете.
Она считала увлечение Джулианы историей и философией и ее желание стать писательницей почти такой же глупостью и нелепостью, как и ее желание жить одной в Лондоне.
— Мужчины не любят слишком умных женщин, моя дорогая, — повторяла она. Ты просто помешалась на книгах. И если ты не поймешь, что должна держать при себе свои бредовые философские фантазии, то раз и навсегда потеряешь шанс найти себе достойного мужа.
Всего за несколько месяцев до этого маскарада возможность лондонского сезона для Джулианы вообще не обсуждалась в семье Скеффингтонов.
Хотя отец Джулианы носил титул баронета, его предки уже задолго до него промотали более чем скромное состояние и принадлежавшие им земли. Единственное, что он унаследовал от предков, — это свой чрезвычайно добродушный и спокойный нрав, позволявший ему невозмутимо сносить жизненные невзгоды, и нежную любовь к вину и крепким спиртным напиткам. У него не было никакого желания покидать свое любимое кресло, не говоря уже о маленьком захолустном городке, где он родился.
И он никак не мог противостоять ни решительности своей жены, ни ее честолюбию, когда дело касалось ее маленького семейства.
Не могла противостоять матери и Джулиана.
Через три недели после того, как Джулиана получила свое наследство, она сидела у себя в комнате и сочиняла текст объявлений в лондонские газеты о найме жилья, как вдруг до нее донесся радостный и возбужденный голос матери. Леди Скеффинггон сзывала всю семью в гостиную на беспрецедентный семейный совет.
— Джулиана, — воскликнула она, — мы с твоим отцом хотим сообщить тебе что-то очень важное!
Она прервала свою речь и, сияя улыбкой, обратила взор на отца семейства, который продолжал спокойно читать газету.
— Так ведь, Джон?
— Да, моя голубка, — пробормотал он, не отрывая глаз от газеты.
Кинув строгий взгляд на двух малолетних братьев Джулианы, которые шумно спорили из-за последнего куска пирога на тарелке, она восторженно всплеснула руками и обратилась к Джулиане.
— Все устроилось наилучшим образом! — вскричала она. — Только что я получила письмо от владельца маленького домика в Лондоне в очень приличном районе. Он согласился сдать нам его до конца сезона за совсем небольшую сумму, которую я смогла ему предложить! Все уже улажено, задаток внесен. Я наняла мисс Шеридан Бромли — она будет твоей горничной, а когда нужно — и компаньонкой, и заодно будет присматривать за мальчиками. Она американка, но в конце концов с этим можно примириться, если нет возможности заплатить приличные деньги.
Она перевела дух и продолжала:
— Боже правый, твои платья обойдутся мне в копеечку, но жена священника уверяет меня, что модистка, которую я наняла, очень знающая, хотя, думаю, она никогда не сможет выдумать чего-нибудь эдакого — того, что носят молодые богатые дамы в высшем свете. Но зато, смею заметить, немногие из них могут похвастаться такой красотой, как у тебя, так что шансы у вас примерно одинаковые. И очень скоро у тебя будут платья, какие ты только пожелаешь — на зависть всем вокруг! У тебя будут драгоценности и меха, шикарные экипажи и множество слуг — только кликни…
Когда мать заговорила о недорогом жилье в Лондоне, Джулиану на мгновение охватила бурная радость, но новые платья и горничная… В их семейном бюджете никогда не было на это денег, да и сейчас ей не приходилось на это рассчитывать.
— Я не понимаю, мама. Что случилось? — спросила она.
Может быть, умер какой-то неизвестный дальний родственник и оставил им наследство?
— А случилось то, что я решила потратить маленькое наследство, которое оставила тебе бабушка, на совершенно грандиозное предприятие, и я все так прекрасно задумала, что оно даст немедленную и потрясающую отдачу, я в этом уверена!
Джулиана раскрыла было рот — ей хотелось кричать и протестовать, но в горле будто застрял комок, и она не смогла произнести ни звука, что было воспринято леди Скеффингтон как выражение восторга.
— Да, все так и есть! Ты на этот сезон отправишься в Лондон, и мы все устроим так, чтобы ты вращалась в высшем обществе и почаще встречалась с нужными нам людьми! И за то время, пока мы там будем, — я совершенно в этом уверена, — ты очаруешь какого-нибудь подходящего джентльмена, который составит тебе прекрасную партию. Может быть, это будет даже граф Лангфорд, у которого, говорят, огромное состояние. Или Николае Дю Вилль — он один из самых богатых людей Англии и Франции, да еще вот-вот унаследует шотландский титул родственников своей мамаши. Я знаю из нескольких абсолютно надежных источников, что граф Лангфорд и граф Гленмор — такой титул будет у Николаса Дю Вилля считаются самыми завидными женихами во всей Европе!
— Представь себе, — продолжала леди Скеффингтон, — все светские дамы просто умрут от зависти, когда маленькая Джулиана добудет себе мужа, уведя одного из этих молодых людей прямо у них из-под носа.
Джулиана словно воочию увидела, как все надежды разбились вдребезги и мелкими осколками упали у ее ног.
— Я не хочу никакого мужа! — закричала она. — Я хочу путешествовать и учиться, хочу писать книги, мама! И я не собираюсь отступать! Когда-нибудь я напишу роман, бабушка сказала — у меня есть к этому талант. Не смейся, пожалуйста! Ты должна отдать мне мои деньги! Должна!
— Дорогая моя, глупая девочка! Я не смогла бы этого сделать, даже если бы и захотела, а я не хочу! Замужество — единственное будущее для женщины. Стоит тебе увидеть, как живет высший свет, и ты сразу забудешь все глупости, которые вбила тебе в голову твоя бабушка Скеффингтон. А теперь, — продолжала она с блаженной улыбкой, — когда мы будем жить в Лондоне, я уж придумаю, как свести тебя с достойным джентльменом — можешь на меня положиться! В конце концов, мы не какие-нибудь там лавочники, ты же знаешь, твой отец — баронет. Как только в свете поймут, что мы приехали на целый сезон, нас сразу же включат в списки участников всех блестящих приемов и праздников. Мужчины, увидев тебя, сразу придут в восхищение, и очень скоро у твоей двери выстроится целая очередь поклонников, вот увидишь!
У Джулианы не было никакого — даже самого маленького — повода, чтобы отказаться ехать, как и ни малейшей возможности избежать поездки, и ей пришлось согласиться.
В Лондоне по настоянию матери они каждый день появлялись в тех же самых дорогих магазинах, где имели обыкновение делать покупки великосветские дамы, и каждый день после обеда они с ней прогуливались в тех лондонских парках, где можно было встретить людей из высшего общества.
