– Фрау фон Готхард?
Кассандра испуганно оглянулась, неожиданно услышав за спинойженский голос.
– Ах, Анна, это вы… Спасибо, я оденусь сама.
– Фрейлейн Хедвиг просила передать, что дети хотели быповидаться с вами, прежде чем она уложит их спать.
О Господи, подумала Кассандра, отворачиваясь. Сердцетоскливо сжалось от сознания своей вины.
– Сейчас переоденусь и поднимусь наверх. Благодарю вас.
Эти слова были произнесены таким тоном, что горничнойоставалось только удалиться. Кассандру с детства приучили безукоризненновладеть тончайшими оттенками интонации. Нюансы голоса и правильный подбор слов– эту науку девочки ее круга впитывали с молоком матери. Никогда не грубить,никогда не выходить из себя, по возможности избегать резкостей – ведь дама естьдама. Так вели себя женщины в ее мире. Но стоило двери закрыться, как Кассандрабезвольно рухнула в кресло, чувствуя себя беспомощной, разбитой и глубоконесчастной. На глаза навернулись слезы. Семейные и домашние обязанности, долгжены и матери не выпускали ее из своих пут. Из этой постылой неволи она ипыталась вырваться, встречаясь с Дольфом Штерном.
Вся ее семья теперь состояла из Вальмара и детей. БольшеКассандре рассчитывать было не на кого – отец умер, мать пережила его всего надва года. Должно быть, ей было так же одиноко, как Кассандре. Теперь ее об этомуже не спросишь, а задавать вопросы интимного свойства окружающим бесполезно –правды все равно не услышишь.
С самого начала Кассандра и Вальмар сохраняли в отношенияхуважительную дистанцию. По предложению мужа у каждого из них была своя спальня.По вечерам в будуаре Кассандры они встречались, пили шампанское, а затемложились в постель. Но после рождения второго ребенка – а это случилось пятьлет назад – встречи в будуаре почти прекратились. Роды были очень трудные,понадобилось кесарево сечение, и роженица чуть не умерла. Вальмар знал, чтоновая беременность была бы для нее слишком опасной. Вот почему шампанское всеребряном ведерке ставили в будуар все реже и реже. С марта же супружескаяжизнь и вовсе прекратилась. Вальмар не задавал никаких вопросов. С ним всегдабыло легко – достаточно намекнуть на неважное самочувствие, на головную боль иливизит к доктору, и никаких проблем не возникало. По вечерам Кассандра ложиласьспать раньше, чем прежде. Вальмар относился к этому с пониманием, ни единымсловом не выражал недовольства. Но, возвращаясь домой, в его дом, Кассандрачувствовала, что ведет себя недостойно. Как жить дальше? Неужели надеяться нена что? Сколько времени это может продолжаться? Очевидно, до тех пор, пока уДольфа не лопнет терпение. Рано или поздно он устанет от всех этих игр.Кассандра прекрасно понимала, что именно так все и будет, хотя сам Дольф обэтом еще не догадывался. Что будет потом? Новый любовник? Вообще никакихлюбовников? Она стояла перед зеркалом, грустно глядя на свое отражение,растерянная и сомневающаяся. Куда исчезла та веселая, уверенная в себе женщина,которая всего час назад ощущала себя счастливой рядом с возлюбленным? СейчасКассандра чувствовала себя предательницей – она изменила мужу, изменила своемуобразу жизни.
Глубоко вздохнув, она вновь подошла к раскрытому шкафу.Переживания переживаниями, а одеться подобающим образом все равно необходимо.Супруга Вальмара фон Готхарда обязана безупречно выглядеть перед гостями – хотьэто-то она может ради него сделать? На ужин были приглашены деловые партнерыВальмара, банкиры со своими женами. На подобных банкетах Кассандра всегдаоказывалась самой молодой из присутствующих дам, но это не мешало ей вестисебя, соблюдая все светские правила и установления.
Внезапно ей захотелось захлопнуть дверцы шкафа и броситьсяпо лестнице на третий этаж, где жили дети – этот мир всегда казался ейтаинственным и недоступным. Глядя на малышей, резвящихся возлешарлоттенбургского пруда, Кассандра всякий раз вспоминала о своих детях и сболью думала, что знает о них почти так же мало, как об этих чужих мальчиках идевочках, с хохотом бегающих по берегу. Настоящей матерью детям была фрейлейнХедвиг. Она всегда рядом с ними, они постоянно видят ее перед собой.Собственные сын и дочь, так похожие на Вальмара и почти не похожие на нее, былиот нее бесконечно далеки. «Не будь смешной, Кассандра, – сказал Вальмар наследующий день после рождения Арианы. – Не станешь же ты ухаживать за нейсама». «Но я очень этого хочу, – взмолилась Кассандра. – Ведь она –моя дочь». «Не твоя, а наша, – ласково улыбнулся Вальмар, а на глазах уКассандры выступили слезы. – Ты что же, намерена сидеть рядом с ней ночинапролет, менять ей пеленки? Да тебя и на два дня не хватит. Это невозможно!Нет, я и слышать об этом не хочу!» На лице у Вальмара появилось раздраженноевыражение, что случалось с ним нечасто. Но Кассандра знала, что ее желаниевполне естественно. Знала она и то, что оно совершенно неосуществимо. В тот жедень, когда мать и новорожденная дочь приехали из госпиталя домой, девочкуперевели на третий этаж, а в доме появилась няня – фрейлейн Хедвиг. В первую женочь Кассандра поднялась наверх, чтобы посмотреть на Ариану, но фрейлейн неподпустила ее к ребенку, да еще и строго выговорила за то, что Кассандра якобы«нарушает режим». Вальмар поддержал няню. Он сказала, что Кассандре совершеннони к чему самой ходить в детскую – когда понадобится, младенца принесут ей навторой этаж. Отныне мать видела свою маленькую девочку только один раз в день,по утрам. Если Кассандра в течение дня наведывалась в детскую, ей всякий разговорили, что ребенок спит, капризничает, нездоров и так далее. И молодойженщине приходилось отправляться восвояси. «Подожди, девочка подрастет, и тысможешь видеться с ней чаще», – говорил Вальмар. Но когда Ариана подросла,было уже слишком поздно. Она и мать были чужими друг другу. Фрейлейн Хедвигпобедила. Три года спустя родился второй ребенок, но его появление на светдалось Кассандре с таким трудом, что сил возобновлять борьбу не было. Четыренедели она пролежала в госпитале, и еще целый месяц – дома, в постели.Оправившись от болезни, Кассандра четыре месяца не могла выйти из состоянияглубочайшей депрессии. В конце концов закончился и этот период, но молодаяженщина успела понять, что заниматься воспитанием детей ей все равно непозволят – ни при каких обстоятельствах. Никто не нуждался в ее помощи, еезаботе, ее любви… Кассандра должна была довольствоваться ролью очаровательнойдамы, навещавшей своих крошек, благоухающей волшебными французскими духами ишуршащей шелками. Единственное, что она могла себе позволить, – это тайкомсовать детям сладости и тратить баснословные суммы на игрушки. Но Кассандразнала, что материнской любви, в которой так нуждаются ее дочь и сын, она датьим не может, а их ответное чувство уже направлено не на нее, а на няню.
Вытерев слезы, Кассандра надела вечернее платье и подобралачерные замшевые туфли в тон. Таких у нее было девять пар, и она отдалапредпочтение самым новым – с открытыми мысками. Кассандра сняла чулки цветаслоновой кости – они не подходили к платью, – и выбрала другие, достав ихиз обшитой атласом коробки. Хорошо, что она успела перед отъездом изШарлоттенбурга принять душ. Сейчас ей казалось невероятным, что совсем недавноона находилась в ином мире, рядом с Дольфом. Дом в Шарлоттенбурге представлялсяей каким-то сказочным видением, а реальность находилась здесь, в Грюневальде, ипринадлежала она Вальмару фон Готхарду. Она, Кассандра, – его законнаясупруга, и отрицать этот факт бессмысленно.
