Уже ничтожный, потерявший трон,
Ты мир пугаешь эхом прежней славы.
Байрон. Паломничество Чайлд Гарольда,
Песнь III[3]
Фатима Хайнз, леди Гладстон, прекрасно знала, как оказать человеку должный прием.
— Пожалуйста, убери руку с моих брюк, — прошептал Сент, глядя поверх ее головы на полуоткрытую дверь.
— Вчера вечером ты так не говорил, — промурлыкала виконтесса, продолжая легонько ласкать его.
— Потому что это было до того, как я узнал, что ты поведала своему супругу о наших маленьких шалостях. Однажды я тебя предупреждал, что не хочу быть втянутым Б семейные ссоры.
Ее рука замерла.
— Так вот почему ты хотел лично поговорить со мной? — спросила она, сощурившись. — Чтобы избавиться от меня?
— Тебя это не удивляет, Фатима, поэтому не надо делать такое лицо. — Сент сделал маленький шаг назад. — А так как оба мы не умеем плакать, что ж… желаю хорошо провести вечер.
Леди Гладстон вздохнула:
— У тебя вовсе нет сердца, да? Маркиз усмехнулся:
— Именно так.
Убедившись, что в холле никого нет, Сент-Обин выскользнул из библиотеки лорда Хансона и потихоньку вернулся в бальный зал. Он знал, что Фатима не станет возражать, поэтому единственное, что ему сейчас нужно, — это несколько дней не попадаться лорду Гладстону на глаза, пока виконтесса не заведет себе нового любовника. Сукин сын Гладстон был крайне вспыльчивым и вполне мог вызвать маркиза на дуэль, однако Фатима Хайнз совсем не та женщина, ради которой стоит проливать кровь.
Большая часть гостей уже прибыла на бал — обеды леди Хансон славились своим великолепием, — однако маркиз не собирался здесь оставаться. Вместо того чтобы толкаться тут, он смог бы найти обилие толстых кошельков и гораздо более интересные разговоры в «Иезавели» или в любом другом заведении.
Он направился в холл, а затем и к выходу, как вдруг дорогу ему преградила стройная фигурка, облаченная в голубой шелк.
— Лорд Сент-Обин, — проговорила мисс Раддик, опускаясь в одном из своих дерзких, безупречных реверансов.
Мышцы на его животе мгновенно напряглись.
— Эвелина, — сказал он, намеренно называя ее по имени. Маркиза немного удивило то, как его тело отреагировало на появление этой девочки.
— Я хочу назначить вам еще одну встречу, милорд, — проговорила она, глядя прямо ему в глаза.
Интересно. Не так много доводилось Сент-Обину встречать людей — как женщин, так и мужчин, — которые отважились бы смотреть ему в глаза.
— Нет.
Ее щеки слегка покраснели.
— Вы сказали, что не позволите мне оказывать приюту помощь, потому что у меня нет плана действий. Сейчас я как раз обдумываю один, и, надеюсь, вы дадите мне возможность представить его вам.
Долгую минуту Сент смотрел на нее. Ему ничего не стоило отвязаться от нее прямо сейчас. Однако в этот момент она не казалась ему такой глупой и скучной, как раньше, а в последнее время маркиз и так достаточно скучал. Небольшое развлечение вполне стоит маленького усилия с его стороны.
Он кивнул:
— Прекрасно. Назначим встречу на следующую пятницу. Ее мягкие губы разомкнулись, потом беззвучно сомкнулись.
— Спасибо.
— Хотите, я пришлю письменное приглашение, на случай если вы вдруг забудете?
Ее щеки покраснели еще больше.
— Нет, это совсем не обязательно.
— Хорошо.
— Я… хочу попросить вас еще кое о чем, милорд. Сент скрестил руки на груди.
— Да, я слушаю.
— Я хотела бы перед нашей встречей еще раз посетить приют, чтобы поподробнее узнать о том, что в действительности нужно детям. Только так я смогу убедиться, что мое присутствие там на самом деле принесет им пользу.
Он не рассмеялся ей в лицо, но цинизм в его глазах стал куда более очевидным. Эви постаралась сохранить на лице серьезное и строгое выражение. Наверное, он думает, что она глупенькая, а ее поведение находит забавным. Однако Эвелина готова была смириться и с этим — если Сент-Обин не станет ставить ей палки в колеса и позволит заниматься тем, чем ей хочется — помогать.
— А вы спрашивали остальных членов совета об этом? — поинтересовался он.
— Нет. Вы сказали, что возглавляете совет, поэтому я пошла сразу к вам.
В его взгляде появилось любопытство.
— Вот, значит, как…
В его присутствии Эви забывала, что нужно дышать. Наверное, потому, что сердце ее начинало бешено колотиться каждый раз, стоило ему только открыть рот.
— Так вы согласны?
С одним условием.
Бог мой!
Теперь он сделает ей еще одно оскорбительное предложение насчет постели или что-нибудь в этом роде. Но вес же Эвелина отважилась спросить:
— С каким?
— Вас будут сопровождать все время, пока вы будете в приюте.
Эвелина заморгала.
— Я согласна.
— И… — продолжал он, на губах его вновь заиграла легкая чувственная улыбка, — вы станцуете со мной вальс.
— Вальс, милорд? — повторила Эви.
— Да, вальс.
— На сегодня у меня уже есть несколько приглашений. Но я уверена, что смогу приберечь для вас один вальс в этом сезоне.
Он покачал головой, и темная прядь волос упала ему на лоб.
— Сегодня. Сейчас.
— Но говорю же вам, что я уже обещала все танцы…
— Следующий танец — мой, или же вы с вашей прелестной попкой больше не появитесь в стенах приюта «Заря надежды».
Итак, маркиз де Сент-Обин снова ставит ей условия. Надеется, что она сбежит, как трусливый кролик. Что ж, это дело касается не его, а ее. Ведь именно Эвелина не может выбросить мысли о бедных сиротках из головы. Никто раньше не ценил ни ее помощь, ни поддержку. Теперь же ее дела в приюте могут стать действительно полезными и нужными!
— Прекрасно, — сказала она, расправив плечи. — Могу я сказать лорду Мейхью, что вынуждена отклонить его приглашение?
Надолго секунды в его глазах появилось какое-то необъяснимое выражение.
— Нет, не можете.
В этот момент, будто бы по молчаливому приказу Сент-Обина, зал наполнился звуками вальса. Маркиз махнул рукой в сторону бального зала.
— Сейчас — или никогда, мисс Раддик.
— Сейчас.
До этого вечера самым ее скандальным поступком был тот, когда Эвелина надела на маскарад одежду своего брата. Произошло это в Западном Суссексе в Адамли-Холле, когда ей было пятнадцать лет. Тогда ее мать упала в обморок. Теперешний же поступок Эви, наверное, убьет бедную Женевьеву Раддик.
