— И что в них особенного?
Я направил на перчатки свет настольной лампы.
— Замечаете что-нибудь?
— Нет.
Я вытащил свой носовой платок, обмотал его вокругуказательного пальца и провел им по перчаткам.
На платке осталось пятно грязи. Показал его Надин Крой.
Она нахмурилась.
— Это графитная смазка, — пояснил я. — Встречается не такчасто, как обычная грязь. Это ее перчатки?
— Не знаю, наверное, ее.
— Можете объяснить, как попала графитная смазка на перчаткимисс Старр?
— Нет.
— Она свежая, видите? В последние несколько дней секретарьмиссис Деварест возилась с какой-то машиной.
— Да? — отозвалась миссис Крой: ироническая интонациявопроса подтвердила, что Надин не отнеслась к моему открытию как к чему-тосерьезному.
— У мисс Старр была машина?
— Нет. Она брала такси, когда уезжала в город на выходные. Аесли мисс Старр отправлялась по поручениям тети Колетты, ее отвозил шофер.
— В шкафу есть шорты и теннисные туфли, — сообщил я. — Иноски, пахнущие резиной.
Надин усмехнулась:
— Мисс Старр увлекалась спортом. Она любит теннис ипользуется каждым удобным случаем, чтобы поиграть… Шофера просто заставляютиграть с ней…
— У нее, оказывается, находится время для тенниса?
— По утрам.
— Когда же она начинает работу?
— Мы завтракаем в восемь часов. И сразу же после завтракаона приносит почту. Тетя Колетта вскрывает конверты, попивая кофе, диктуетответы.
— Понятно, почему будильник поставлен на шесть пятнадцать.Значит, теннис — это до завтрака.
Миссис Крой внезапно как бы пробудилась к жизни.
В ее глазах вспыхнул интерес.
— А вы неплохо соображаете, мистер Лэм.
Я промолчал. Что это, опять ирония?
В это время я рылся в аптечке, передвигая бутылочки смикстурами, различные баночки и тюбики.
— Это ее зубная щетка?
Надин снова рассмеялась:
— Как я могу опознать зубную щетку? Это просто зубная щетка.Какая разница — принадлежит она мисс Старр или нет?
— Если мисс Старр оставила свою зубную щетку, значит, онаочень торопилась.
— Это бесспорно, она очень спешила, могу подтвердить.
Засунув руки в карманы и прислонившись к бюро, я разглядывалкрашеный пол.
— Ну как? — поинтересовалась Надин. — Обнаружилосьчто-нибудь? Ах, я верю, мистер Лэм, что вы опытный детектив, но и вы должныпризнать, что полицейские тоже не лишены известных профессиональных навыков.
Комнату мисс Старр тщательно обыскали. Все улики, которые здесьбыли, уже взяты на заметку.
— Что вы скажете об уликах, которых здесь не было? — спросиля.
— Загадочный вопрос!
Я пропустил ее реплику мимо ушей. Любопытство заставилоНадин спросить:
— Надеюсь, я вас не обидела? Что вы хотели сказать?
— Когда?
— Минуту назад, когда говорили об уликах, которых «здесь небыло».
— Я имел в виду предмет, которого здесь нет, но который могбы стать уликой.
— И что же это такое?
— Теннисная ракетка.
— Не по-ни-ма-ю…
Я развел руками.
— Очевидно, мисс Старр ушла, не заходя к себе в комнату. Поутрам она играет в теннис. И вчера, очевидно, тоже играла. Для тенниса нужнаракетка. Вместе с теннисными мячами ракетка хранится в чехле на «молнии»,правильно? Так вот, здесь нет ракетки.
— Вы уверены? — Миссис Крой растерялась. — Но у нее естьтеннисная ракетка. Я знаю.
— Так где же она?
— Не представляю себе… Все это, конечно, странно.
Мы замолчали. Я слышал тиканье будильника, его металлическоеклик-клак, завывание ветра, шуршание пальмовых листьев за окном. Где-то науровне подсознания я ощущал некий ритм колебаний, которые требовали внимания,хотя я был так поглощен отыскиванием улик, что почти не замечал их. Вскоре,однако, мне пришлось насторожиться. Я уловил упорный гудяще-скрежещущий звук,вроде как у большого холодильника. Но в отличие от шума, издаваемогохолодильником, ритмичное гудение не прерывалось…
— Кухня отсюда близко? — спросил я у Надин.
— Довольно близко.
— Не оставил ли кто-нибудь открытой дверцу холодильника?
— Не знаю. А почему вы спрашиваете?
— Слышите? Это звук работающего мотора. Он не прекращается.
Надин прислушалась, закусила губу.
— Пойдемте проверим.
Мы прошли коридор, миновали кладовку, заглянули на кухню,которая сверкала белой эмалью и была набита электрическим оборудованием. Рядомс раковиной стоял огромный холодильник. Дверь была закрыта. Мотор молчал. Вкухне ничего не было слышно.
— Вернемся и послушаем снова, — предложил я.
Мы повернули назад, и когда очутились в коридоре, которыйпроходил мимо комнат, где ночевали слуги, опять послышалось гудение.
— Где у вас гараж?
Надин показала в конец коридора.
— Здесь можно пройти?
— Да, в конце коридора есть дверь.
Мы почти бежали. Надин повсюду включала свет. Она отвориладверь в мастерскую, где стояли контейнеры с запчастями, покрышки, ящики синструментами. Звук работающего мотора был слышен отсюда так же хорошо, как ииз спальни мисс Старр. Надин толкнула другую дверь, она вела в гараж.Раскаленный воздух копотью ударил нам в лицо. Я отскочил, сделал глубокий вдохи устремился вперед. Извне опускающиеся двери гаража были снабженыпротивовесом, который удерживал их на месте, запирая помещение. Я поднял однудверь перед самой машиной с уже заведенным мотором. Это был легкий двухместныйавтомобиль с помятым крылом, замызганным кузовом (машину, видно, частооставляли под открытым небом) и вовсю работающим мотором.
Порыв ветра сдул копоть с машины. Отступив назад, яспоткнулся — о тело доктора Девареста.
Я схватил его под мышки и потащил было на воздух (Надин Кройпомогала мне), но взглянув на доктора, я сразу понял, что бесполезно что-либопредпринимать. Я видел и прежде этот мертвенно-красный цвет на лицах людей,погибших от асфиксии[1]. Доктор Деварест отравился выхлопными газами изадохнулся в закрытом помещении своего гаража.
