— Перестань, Фернандо, — вздохнула старушка. — Не думаю, что наш китайский друг украдет твой шедевр. Давай помоги мне проехать.
Фернандо положил свои вещи на кресло и довез Ирэн до черных дверей лифта.
— Трудно было их уговорить? — спросил он.
— Не более чем обычно, — с упреком ответила она.
Двери лифта открылись с металлическим звуком.
Фернандо Мелодия немного приподнял большие колеса и, подтолкнув коляску сзади, завез ее в лифт.
— Снег идет, — вздохнул он. — Давно в Риме не было снега…
— Давай поднимемся на крышу, — предложила тетя Ирэн. — Полюбуемся на город в белом.
Желтый «Мини-купер» быстро проскользнул по тесным рядам машин на Большой Кольцевой дороге. Маленькие дворники боролись со снегом, летящим в ветровое стекло.
— Я много слышала о вас, синьор Малер, — сказала Беатриче, обгоняя белый гостиничный фургон, лучи фар которого высветили хлопья снега, кружащиеся, как бабочки.
— И что же вам обо мне рассказывали?
— Все рассказы заканчивались одинаково, — вздохнула девушка, втискиваясь на своем «Мини-купере» в пространство между двумя автомобилями.
— Они вам понравились?
— Очень.
— Вам нравятся грустные рассказы?
— Иногда грусть зачаровывает.
— Чаще это просто грусть.
Эти двое помолчали некоторое время, следя за ритмичным движением дворников.
— По-моему, вы не совсем поняли, в чем именно состоит моя работа, — сказал мужчина со скрипкой.
— Джо Винил говорил о вас, как о легендарной личности.
— Я даже толком не знаю, кто такой этот Джо Винил. Как о легендарной личности в чем?
— В преступлениях.
Седовласый мужчина слегка покачал головой.
— А что именно он сказал? Звучит довольно двусмысленно.
— Разве это не так?
— Я бы сказал, что я эффективно реализую ожидания других людей, — подчеркнул мужчина.
— Это вопрос точки зрения.
— Точек зрения не существует.
— А что тогда существует?
— То, что ты умеешь делать. И то, что ты не умеешь делать.
— Да. В общем, работа. — Беатриче сжала обеими руками руль «Мини-купера». — Джо сказал, что вы выполняете задание для…
Якоб Малер поднял руку с быстротой молнии. Его палец мгновенно оказался перед носом Беатриче, когда ее губы начали произносить опасный звук.
— Тихо! Не произноси это имя.
Беатриче крепче сжала руль, сделала вид, что не замечает его палец и продолжила с удивленным смешком:
— А почему нельзя? Нас в машине только двое.
— Никогда не произноси это имя, — повторил мужчина со скрипкой, театрально отводя руку. — Это дружеский совет.
— Так мы друзья?
— Хочешь еще совет? Задавай поменьше вопросов.
Беатриче пожала плечами.
Она резко взялась правой рукой за рычаг переключения скоростей. Потом сделала звук радио громче.
Желтое авто мчалось по блестящему асфальту.
Снег шел все сильнее.
СОВПАДЕНИЯ
— Входите, — громко произнесла Электра, закрывая кран в ванной. Ей показалось, что в дверь постучали. — Входите! — повторила она на английском, еще громче.
Ее комната погружена в темноту, за исключением света, идущего с улицы сквозь оконные стекла. Это приглушенный, мягкий свет, подрагивающий от падающего снега.
Дверь в коридор открылась настолько, чтобы Мистраль, девочка-француженка, смогла войти.
Электра поприветствовала ее жестом руки и показала на двухъярусную кровать.
— Устраивайся здесь, надо мной, — предложила она. Ее рот все еще был в зубной пасте. — На другой будут спать Харви и…
Она забыла имя китайского мальчика.
— Шенг, — закончила фразу Мистраль.
Она принесла сумку нежно-сиреневого цвета. Пижама, сменное белье, расческа и зубная щетка. Мистраль очень высокая, выше Электры, и красива особенной, нежной красотой. У нее ровно подстриженные волосы, голубые глаза — абсолютно круглые и очень большие. Ее худое треугольное лицо, посаженное на тонкую шею, делало ее похожей на какую-то речную птицу, на спокойного, но внимательного фламинго. Девушка двигалась сдержанно, медленно, без резких движений, так скромно, что казалась неподвижной.
Электра изучила ее взглядом специалиста, который привык судить о других по незначительным деталям. Это обычная особенность тех людей, перед которыми проходят десятки и сотни человек, не особо отличающихся друг от друга. Первое впечатление подсказало — Мистраль безнадежна. Девушка слишком медлительна. Они никогда не найдут общего языка. Электра привыкла двигаться резко и уверенно, а Мистраль, если быть честной, самая настоящая неуклюжая верзила. А это плохо. Особенно для красивой девушки, которая выше ее ростом.
— У тебя очень красивая комната, — сказала Мистраль на английском. У нее характерный акцент.
Мягкий тон голоса и выражение ее лица заставили Электру отказаться от первого суждения о ней.
— Ты правда так думаешь? — спросила она.
— Да. Она великолепна! — Мистраль поставила сиреневую сумку на кровать, открыла ее и вытащила оттуда матерчатые шлепанцы и белое полотенце. — Здесь хорошо пахнет и порядок.
— Это чтобы выжить, поверь мне, — пошутила Электра. — Тетя Линда заставляет меня держать все на своих местах. Все должно быть совершенно с точностью до миллиметра. Иди сюда. Я покажу тебе туалет.
Мистраль остановилась перед зеркалом с блестящей рамой, провела рукой по горящим вокруг зеркала лампочкам и тихо произнесла:
— Я всегда мечтала о таком зеркале.
Она посмотрела на себя с задумчивым выражением лица. Электра, остановившись в дверях, наблюдала за ней и улыбалась от радости, что может разделить с кем-то свои эмоции.
— Представь себе, я его очень редко использую… — сказала она.
— Почему?
— У меня что-то не так с зеркалами, — улыбнулась Электра. — Чем чаще я в них смотрюсь, тем они становятся более тусклыми и непрозрачными.
Мистраль засмеялась:
— Ты, наверно, шутишь?
— Нет. И это еще не все: рядом со мной перегорают лампочки и вообще электрические приборы. Так что для меня зеркало с лампочками — это что-то вроде… минного поля.
Заинтригованная Мистраль задала еще несколько вопросов, удивившись этой странности. Ее треугольное лицо в зеркале, окруженном лампочками, выглядело таким спокойным. Еще немного пообщавшись с ней, Электра поняла, что перед ней — романтическая мечтательница.
