– И как вы ухитряетесь бизнес крутить, когда приходится расшифровывать все эти должности?
– Гм… мистер Уолш пошел дать знать мистеру Форресту, что вы здесь. Насколько я понимаю, на рецепшн не выяснили, по какому делу вы пришли.
– Нет, не выяснили.
АА открыла было рот, намереваясь что-то сказать, но передумала и тут же закрыла его. Они долго петляли, минуя кабинеты и закутки, напоминающие гудящий улей, потом повернули под углом в сорок пять градусов и попали в строго организованное деловое пространство Леопольда Уолша, чье имя было выгравировано на маленькой ониксовой табличке рядом с дверью.
Рабочая станция в кабинете занимала целый прилавок, отделанный гладким черным пластиком. Компьютер с основным и дополнительным процессорами, блок связи – и все. Ничего лишнего. На втором прилавке, расположенном вдоль стены, размещались лазерный факс и запасной компьютер. Третий прилавок служил буфетной стойкой, здесь располагались автоповар и мини-холодильник. Три места для посетителей, придвинутые друг к другу, представляли собой белоснежные кубы без спинок. Единственным цветовым пятном служило пышное, усыпанное красными цветами растение в горшке, помещенное на подоконнике среднего из трех окон.
«Наверно, вся оргтехника и бумаги спрятаны в стенном шкафу», – предположила Ева.
Ей самой больше по вкусу были теснота и убожество ее кабинета в Центральном полицейском управлении.
– Присядьте, пожалуйста, мистер Уолш должен быть с минуты… – Женщина бросила взгляд на дверь и с заметным облегчением перевела дух. – А вот и мистер Уолш.
– Спасибо, Делли.
Он вошел – высокий, импозантный мужчина с шоколадной кожей, облаченный в элегантный костюм в тонкую полоску. Коротко подстриженные волосы подчеркивали мужественную красоту лица. Глубоко посаженные глаза цвета крепкого кофе скользнули по Пибоди и остановились на Еве.
– Леопольд Уолш. Лейтенант…
– Даллас. – Ева еще раз показала жетон. – И детектив Пибоди. Мы хотим увидеть Бенедикта Форреста.
– Да, мне уже доложили. – Уолш вернул ей жетон. – А вам доложили, что мистер Форрест на совещании.
– Жетон важнее совещания.
– Все было бы проще, если бы вы объяснили мне, в чем дело.
– Все будет проще, если я объясню мистеру Форресту, в чем тут дело.
Уолшу очень хотелось сказать ей нет, Ева видела это по его лицу. Она не могла его винить: на его месте ей захотелось бы того же самого.
– Мистер Форрест… – Леопольд Уолш замолк и прижал пальцами миниатюрный наушник, замигавший голубым огоньком. – Да, сэр. Конечно. Мистер Форрест, – снова начал он, повернувшись к Еве, – освободился и ждет вас. Сюда, пожалуйста.
Кабинет Бенедикта Форреста располагался в двух шагах от кабинета его администратора, но по стилю отличался от него, как небо от земли. Здесь рабочая станция помимо всего необходимого была нагружена тем, что Ева назвала бы игрушками большого мальчика: бейсбольным мячиком с автографом на специальной подставке, настольным мини-гольфом, парой спортивных кубков, игрушечным футбольным мячом. Стены были сплошь увешаны фотографиями известных спортсменов и постерами, рекламирующими спортивные товары.
Кресла кожаные, глубокие, уютно потертые.
Сам Форрест был на три дюйма ниже своего администратора. На нем были спортивные брюки цвета хаки, рубашка, расстегнутая у горла, и кроссовки на гелевой подошве. Его светлые, чуть рыжеватые волосы были растрепаны, на симпатичном лице рубахи-парня играла непринужденная улыбка, глаза орехового цвета весело блестели.
– Прошу прощения, что заставил вас ждать. Мне надо было все закончить. Бен Форрест.
Он пересек кабинет и протянул руку. Ева пожала руку, изучая его, пока он здоровался с Пибоди.
– Лейтенант Даллас, детектив Пибоди.
– Присядьте. Что вам предложить? Кофе, вода, спортивный коктейль?
– Спасибо, ничего не нужно. Мы пришли поговорить с вами о Томасе Эндерсе.
Выразительное лицо Форреста еще больше повеселело.
– Только не говорите мне, что у дяди Томми какие-то неприятности с законом.
– Дяди?
– Он брат моей матери. Садитесь, прошу вас. – Он указал на кресла и сел сам. – Я больше скажу: дядя Томми практически воспитал меня, когда умерла моя мать.
– Отчего она умерла?
– Ее съела акула.
Заинтригованная Ева приподнялась в кресле.
– Правда?
Форрест снова одарил ее заразительной улыбкой.
– Да, это правда. Мне было шесть лет, я ее плохо помню, поэтому для меня это не трагедия, а скорее приключение. Она занималась подводным плаванием у берегов Мадагаскара. Да, так что там с моим дядюшкой?
«Вот он, самый важный момент», – подумала Ева.
– Мне очень жаль, но мой долг сообщить вам, что мистер Эндерс убит этой ночью.
Оживление сменилось шоком, мгновенно обесцветившим румянец на лице.
– Что? Убит? Как? Вы уверены? Погодите.
Форрест вскочил и извлек из кармана сотовый телефон.
– Мистер Форрест, мы только что покинули дом вашего дяди, где беседовали с его вдовой.
– Но… как это может быть? Мы собираемся сегодня вечером на матч «Никеров». Мы… мы играли в гольф в воскресенье! Он…
– Бен! – Уолш пересек кабинет, взял у Бенедикта телефон, положил руку ему на плечо и мягко усадил его обратно в кресло. – Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль. Я отменю все встречи, назначенные на сегодня. – Подойдя к настенному шкафу, Леопольд нажал на дверцу. Когда она скользнула в сторону, он вынул бутылку холодной воды и отвинтил крышечку. – Вот, выпей.
Бен Форрест повиновался. Он был послушен, как ребенок. Ева не стала возражать, когда Уолш стражем встал за спинкой его кресла.
– Как это произошло?
– Он был задушен.
– Нет, этого не может быть. – Форрест решительно покачал головой. – Этого просто не может быть.
– Вы знаете, кто мог бы желать ему зла?
– Нет. Никто не мог.
– Где вы были прошедшей ночью между часом и четырьмя утра?
– О господи! Дома. Дома, в постели.
– Один?
– Нет. Я был… у меня была подруга. – Бен прижал к щеке бутылку с водой. – Гэтч Брукс. Она осталась на всю ночь. Мы встали около шести, вместе провели утреннюю разминку. Она ушла… мы оба ушли около восьми, можете проверить. Я бы ни за что на свете не тронул дядю Томми. Он был мне как отец.
– Вы были близки. А как вы могли бы охарактеризовать отношения мистера Эндерса с его женой?
– Прекрасные. Хорошие. Ава… вы говорите, что разговаривали с ней. Вы ей сказали. Боже… Леопольд, добудь мне номер, где она остановилась. Я должен…
