— Я не настолько глупа! — негодующе воскликнула девушка. — И прикончу любого, кто посмеет приблизиться ко мне!
— Я тебе верю, — сухо кивнул Адам. — Эверсли повезло, что пострадала лишь его нога.
Он снова взглянул на окно родительской спальни. Занавеси из золотистой парчи по-прежнему были задернуты.
— По-моему, давно пора ужинать!
— Наверное, надо переодеться, иначе отец встретит нас уничтожающим взглядом!
— Вы, как всегда правы, мадам, — ответил Адам и поднялся.
Розина подала ужин на заднюю веранду. По обеим сторонам стола сидели граф в строгом костюме черного бархата и графиня, в роскошном шелковом туалете, затканном золотыми нитями.
— Я так скучала по этому легкому фруктовому вину из наших виноделен, — сказала леди Кассандра. — И предлагаю тост за воссоединение семьи.
— Давай выпьем, дорогая, — мягко поправил ее граф, — за то, что мы снова вместе, и за этот чудесный вечер.
Адам поднес к губам бокал и, увидев нежные взгляды, которыми обменивались родители, привычно подумал, удастся ли ему найти женщину, которая станет всем в его жизни. Арабелла, однако, едва сдерживала нетерпение. Адам хорошо знал, что торопить отца не стоит, и поэтому постарался насладиться вкусными блюдами и прекрасным видом на море, открывавшимся с веранды. Арабелла же едва притронулась к сочным эскалопам и свежему салату. Как только на столе появились спелые апельсины и орехи, она воскликнула:
— Отец, объясни же в конце концов, что случилось?
Граф с легкой улыбкой раздавил орех длинными пальцами. Маленькая, вечно растрепанная девчонка стала прелестной молодой женщиной. Но прежними оставались ее прямота, откровенность, безудержное веселье, бьющее ключом, и неизменная честность… и это невероятно его радовало.
— Хорошо, Белла, — спокойно согласился он. — К этому дню мы потеряли уже два судна. Думаю, члены команды либо убиты, либо взяты в плен, а корабли сожжены. Я обнаружил грузы в Неаполе — точнее, при неаполитанском дворе.
— Но берберские пираты не сжигают захваченные суда, — удивился Адам.
— Да, и я тоже нахожу это крайне странным.
— При неаполитанском дворе, — повторил Адам, глядя на отца.
— Во всяком случае так утверждает Даниеле Барбаро. Похоже, что товары с «Беллы» были проданы во Францию кем-то из придворных неаполитанского короля. Если в этом повинны берберские пираты, причина мне неясна.
— Но сын Хар эль-Дина Хамил не стал бы нарушать наше соглашение, — вмешалась графиня.
— Ты права, дорогая, но несколько недель назад я узнал, что Хамил утонул во время шторма.
Арабелла, не спускавшая глаз с матери, резко сказала:
— Ты говоришь так, словно знала этого пирата Хар эль-Дина!
Графиня украдкой посмотрела на мужа:
— Твой отец знал его много лет. Хар эль-Дин был беем Орана, в Алжире.
— Тот, кто умер не с ятаганом в руках, — вставил граф, — а в собственной постели, в окружении жен. Хамил — его сын от первой жены, Забетты.
— А кто правит теперь, отец? — поинтересовался Адам.
— Второй его сын, Камал, молодой человек, с которым я еще не встречался. Удостоверившись, что корабли пропали, я, конечно, написал ему и недавно получил ответ. Камал отрицает свое участие в набегах и заверяет меня, что постарается все узнать.
— Отец, надеюсь, ты не веришь ни единому слову этих людей! — фыркнула Арабелла.
— Белла, ты несправедлива… по крайней мере, раньше им можно было доверять. Вряд ли так уж мудро со стороны берберов нарушать действующее столько времени соглашение о выплате дани! Кроме того, как верно заметил Адам, не в их обычаях жечь ценные корабли!
— Неаполитанский двор, — тихо произнес Адам. — Разгадка тайны именно там.
— Да, Адам, ты, скорее всего недалек от истины. Я сам намеревался отправиться в Неаполь, но, немного поразмыслив, решил, что это рискованно. Меня слишком хорошо знают там, и мое присутствие, возможно, заставит преступника скрыться. Поэтому я и позвал тебя. Никому не известно, что ты виконт Сент-Айвз, и, если станешь действовать под личиной богатого итальянского дворянина, наверняка получишь доступ ко двору и узнаешь имя человека, возымевшего столь непреодолимое желание завладеть нашими товарами.
— Но не грозит ли Адаму опасность?! — воскликнула графиня.
— Нет, конечно, — мрачно улыбнулся Адам, — особенно если я никого не стану посвящать в свои планы.
— Адам прав, сага. Даже кричи мальчик на всех углах, что он мой сын, негодяи скорее всего постарались бы убраться как можно дальше. Однако я посылаю в Неаполь Даниеле с тремя людьми, на случай необходимости. Адам, ты знаком с положением в Неаполе?
— Я знаю, — вмешалась Арабелла, подавшись вперед, — что вся власть в руках королевы Марии Каролины, а король Фердинанд — просто шут гороховый, без капли мозгов в голове.
— Нередкое явление, — вздохнула графиня.
— Похоже, таково будущее рода человеческого, — заявила Арабелла, улыбаясь брату.
— Ты перебиваешь нас, Белла, — заметал Адам, положив подбородок на сложенные руки. — Королева — сестра Марии Антуанетты, не так ли?
— Совершенно верно, — подтвердил граф. — И поэтому ее столь ненавидят якобинцы и Наполеон. Убийство сестры и Людовика так подействовало на нее, что Мария Каролина поклялась не позволить французам захватить королевство Двух Сицилии. Но она осталась в одиночестве. Испанские Бурбоны беспомощны, а австрийцы того гляди переметнутся к противникам. Только Амьенский договор спасает Неаполь от лап французов, но этого недостаточно. Даже сейчас Мария Каролина с Фердинандом должны плясать под дудку Наполеона, чтобы выжить.
— Все это прекрасно, отец, — резко напомнила Арабелла, — но при дворе так много людей! С чего должен начать Адам?
— Твоя сестра, — сказал с улыбкой граф, — ужасает меня. Всегда идет прямо к цели с упорством мула. Так вот, Белла, Даниеле выяснил, что один из французских эмигрантов при королевском дворе, граф де ла Валль, молодой человек весьма сомнительной морали и принципов, знает о судьбе нашего карибского рома гораздо больше, чем следовало бы. Он играет роль оторванного от родины, преданного короне аристократа, принят при дворе и находится в милости у королевы. Кроме того, тебе нелишне знать о нем еще кое-что, Адам. Помнишь, лет двадцать пять назад в Англии существовал клуб «Хеллфайр»[5]?
— Поклонники сатаны? — фыркнул Адам.
— Это омерзительное увлечение пока не сильно захватило Неаполь. Но, как выяснилось, граф де ла Валль — участник одной из подобных сект, Les Diables Blancs, Белые дьяволы, как они себя называют. Он сумел вовлечь в секту нескольких молодых итальянских аристократов.
