Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Не англичане, а бургундская партия, несомненно, была самой значительной противостоящей Карлу силой. Бургундский дом отличала редкая в те времена сплоченность. Авторитет главы семьи был незыблем для остальных членов, и конфликты между принцами, в отличие от французского дома, возникали очень редко.
Могущество герцога Бургундского все прибывало, его владения увеличивались, все ему удавалось. В его пользу закончилась война с Голландией, которую он вел против своей буйной кузины Якобины Люксембургской, героини авантюрного романа. Потерпев поражение, графиня была вынуждена объявить Филиппа своим наследником. Наследство ожидалось и от бездетного графа Намюрского.
После смерти Одетты Иоланде приходилось изыскивать другие источники информации. Она являлась патронессой ордена францисканцев и широко использовала серых братьев как шпионов и почтальонов. Монахи других орденов, привеченные королевой, охотно становились ее осведомителями. По всей стране колесили неприметные святые братья, собирающие для своей покровительницы слухи, сплетни, предсказания; иногда в шелухе молвы Иоланде удавалось отыскать жемчужное зерно чужой тайны. «Летучие эскадроны» – группы красивых легкомысленных молодых женщин, выполняющих приказы королевы и выведывавших нужные сведения и секреты во время любовных ласк (за что позднее так порицали Екатерину Медичи), – тоже ее изобретение. Внутренняя сила и убежденность Иоланды принуждали к повиновению; ее ум отличала способность доминировать, то есть управлять умами других людей. Она сеяла выгодные для своей партии слухи и устремляла общественное мнение в нужном ей направлении.
Королеву Марию Иоланда оценивала со всей материнской беспощадностью. Не слишком рассчитывая на ее влияние, она старалась окружать зятя советниками и слугами, связанными с домом Анжу. Благодаря ей ближний круг Карла пополнился Жаном Дюнуа (с ним, своим двоюродным братом, Карл воспитывался в детстве), бретонским принцем Артуром де Ришмоном и другими преданными ей лично персонами.
Иоланда вошла в Совет Буржского королевства, представляя в нем анжуйскую партию и оказывая огромное влияние на решения дофина Карла. Иногда она даже председательствовала на этом совете, поскольку зять откровенно скучал при рассмотрении важных, но скучных дел.
Карла весьма занимали придворная жизнь и интриги. Жорж Шателен объяснял характер короля таким образом: «Вокруг его персоны происходили частые и разнообразные замены, так как он имел привычку после некоторого времени, когда кто-то из его окружения особенно возвышался, скучать и при первом же удобном случае с удовольствием переворачивал колесо фортуны». Он долго находился под влиянием Пьера де Жиака; утверждали, что Карл чересчур к нему благоволит; к Жиаку прислушивались в совете и обращались соискатели должностей.
Иоланда считала его влияние исключительно вредным. И хотя он совершил много злодейств, другому это могло бы сойти с рук. А Жиака утопили по приказу Карла.
Безусловно, Карл был привязан к своей близкой родственнице и супруге: они вместе играли детьми, воспитывались подростками, считались предназначенными друг для друга; она стала матерью его детей, «детей Франции». Но Мария была не из тех, «кто способен дарить наслаждение». Некрасивая (на ее портрете мы видим доброе, но унылое лицо с длинным носом), не очень умная и совершенно лишенная блеска, Мария Анжуйская не имела и властных амбиций. Она должна была рожать принцев и хорошо справлялась со своими обязанностями. Ее жизнь была спокойна и однообразна. Утренняя месса, благотворительные визиты, благочестивое чтение, дети, рукоделие. Однако матушка пыталась приобщить ее к ремеслу королевы.
Ведь деятельная Иоланда трудилась не исключительно для зятя. Дела ее сыновей тоже требовали материнского пригляда.
Можно предположить, что духовно наиболее близок Иоланде был ее второй сын Рене, великий авантюрист и неудачник. Жизнерадостный и романтичный молодой человек, внешне очень похожий на мать, в 1415 г. унаследовал от нее призрачную корону Сицилии и эфемерный титул иерусалимского короля. Всю жизнь он с энтузиазмом ввязывался в разнообразные усобицы, домогаясь разных корон, но скорее из жажды приключений, нежели ради выгоды. И фортуна, словно обиженная небрежением, даровав ему жизнь, полную падений и взлетов, отказала в королевском венце.
Старший сын Иоланды, Людовик, юноша скромный и прилежный, вынужден был нести нелегкое бремя борьбы Анжуйского дома за Неаполитанское королевство.
Джованна II, не ставшая супругой Людовика II Анжуйского, не забыла, что некогда такая вероятность существовала. С легкой ностальгией она размышляла о прекрасной, хотя и упущенной возможности. Сложись все по-другому, Людовик III мог бы быть ее сыном. Королеве, так же как ее двоюродной бабке Джованне I, не везло с потомством. Не исключено, что воспоминания о несбывшемся играли определенную роль, когда она предложила усыновить Людовика III и завещать ему престол.
Это стало торжеством Анжуйского дома.
Но стареющая королева была капризна и подозрительна. Ей показалось, что Людовик не проявляет должной признательности, недостаточно ценит оказанную ему честь, часто поступает самовольно и только и ждет ее смерти. Поссорившись с ним, Джованна назначила своим наследником врага Анжуйского дома, Альфонса Арагонского. Решительный, не склонный к сантиментам испанец тут же принялся притеснять любовника королевы и отобрал доходы у других ее любимцев. Джованна снова призвала Людовик III и опять официально подтвердила его наследственные права на неаполитанский престол.
Непостоянная королева жила еще около десяти лет, не опасаясь скромного характера Людовика, который пребывал в Калабрии, как в ссылке; ему было запрещено появляться при дворе. Может, это было и к лучшему. Там царили подозрительность по отношению к родственникам королевы, звучали обвинения в адрес могущественных баронов королевства; принимались официальные смертельные приговоры и практиковались тайные убийства на всякий случай.
Французский принц не дождался вожделенного трона и умер в тридцать один год, на год раньше пожилой королевы. После его смерти Джованна завещала корону Неаполитанского королевства Рене Доброму, младшему брату Людовика. Но тот физически не мог ее принять: в это время Рене, ставший главой Анжуйского дома, томился в плену.
Этому предшествовали следующие события.
В 1427 г. регент Бедфорд сделал попытку присоединить Анжу к своим владениям. Иоланда отреагировала немедленно, устроив брак Рене Доброго с лотарингской принцессой Изабеллой. У Карла II, герцога Лотарингского, не было сыновей, но в его герцогстве было принято женское наследование. Таким образом, Лотарингия становилась верным союзником Анжуйского дома.
Однако племянник герцога, Антуан, граф Водемон[25], ссылаясь на французское право (салический закон), требовал Лотарингию себе. При этом он просил помощи бургундского герцога. В жестокой битве при Буинвилле (1431 г.) войска анжуйцев были разбиты, и Рене захвачен в плен. В бою он получил три раны: в руку, на губе и под носом; одна из них навсегда осталась на его лице.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
