Глава девятая
Относительно размеренная жизнь кончилась, и теперь событиям предстояло развиваться со стремительной быстротой. Соня это отлично понимала – и оттого чувствовала ^ себя вполне в своей стихии. Она настолько ясно и отчетливо представляла себе каждый свой следующий шаг, который предстоит сделать, словно кто-то невидимый и мудрый ведет ее вперед, крепко держа за руку.
– Твое дело сейчас – договориться с актерами и хористами, – сказала она Эльберу. – Все должно выглядеть так, словно ты в самом деле работаешь с участниками будущей драмы, но все держишь в строжайшей тайне. В глазах короля – и всех остальных – это будет выглядеть так, словно ты из кожи вон лезешь, чтобы побыстрее осуществить постановку и отправиться за сокровищами Королевств, как и обещал… Актерам же скажи, что от них практически ничего не требуется, кроме как являться в Килву к назначенному сроку, и ты готов им за это щедро платить.
– Не выйдет, – возразил бритунец. – Во-первых, относительно «щедрой оплаты»: откуда я возьму столько денег?
– Аргеваль предоставит тебе любую сумму в разумных пределах, – невозмутимо отозвалась Соня. – Что еще тебя смущает?
– Главным образом, как заставить всех этих людей хранить молчание. Да они на всех углах станут рассказывать о том, что драматург – настоящий сумасшедший, который понятия не имеет, как проводятся репетиции, и это вызовет вполне оправданные подозрения. Никакими деньгами невозможно добиться того, чтобы…
– Актеры не трепали языком? – усмехнулась Соня. – Но ты можешь вводить их в курс дела, я не знаю, как там все это у вас происходит. Работай с ними так, как они привыкли, но только следи за самим собой! Постарайся удерживать свой дар в узде, чтобы они раньше времени о нем не узнали.
Сама она вновь направилась к Ликенион, которая пребывала в смятении, не успевая разобраться в нагромождении событий, среди коих единственным светлым пятном было возвращение Аггу – живого и невредимого. Молодой князь потребовал во что бы то ни стало разыскать его невесту, бесследно исчезнувшую Араминту, и этим вовсю занималась охрана Бельверуса.
– Надеюсь, ты не изменила своего решения действовать со мной сообща? – спросила Соня. – Ты обещала позаботиться о деньгах – так вот, они нам нужны срочно. Я хочу выступить в поход за сокровищами, скажем, через пару седмиц. Тебя это устроит?
– Меня? – окончательно растерялась Ликенион. – Но… так скоро?
– Слушай, милая, если ты что-то имеешь против, никто тебя за уши в Дарфар не тянет. Или ты считаешь, что в Бельверусе я никому не могу предложить того же, что и тебе? Ишуму, например – да он из шкуры выпрыгнет, лишь бы сказочно преумножить свое состояние. Я уж не говорю о короле…
– Нет, – в панике заверещала Ликенион, – о, Соня, нам больше никто не нужен! Ты не можешь так поступить со мной! Знаешь, ведь ко мне тут являлся один человек, который требовал выдать ему тебя. Он едва меня не прикончил, – она оттянула высокий ворот платья, показав Соне багровые синяки на точеном хрупком горле. – Я так испугалась! Но даже силой он не смог вырвать моего согласия предать тебя. Более того, он пообещал найти того ванирского раба в обмен на то, что я заманю в ловушку тебя и Эльбера. Сказал, что может это сделать. Но и тогда я не поддалась на его уговоры, – вдохновенно лгала Ликенион. – Ютен пришел в бешенство, но ему ничего не оставалось, как убраться не солоно хлебавши!
Ютен. Ютен уже здесь, в Бельверусе. У Сони упало сердце, хотя чего ж еще было ожидать от графа?
– Он приходил к тебе один?
– Ну, конечно. Наверняка тоже хочет заполучить сокровища Города! Но я ему не позволю! Мне… то есть нам с тобой, они самим пригодятся. Мы станем самыми богатыми и могущественными женщинами в Хайбории!
Да уж, подумала Соня. Хорошо бы, для начала, остаться просто живой женщиной. И все-таки, ей, похоже, в последнее время везет – не сообрази она сегодня поговорить с Ликенион, то не узнала бы о появлении графа-жреца. А так хотя бы отдает себе отчет, чего следует опасаться.
– Считай, что я оценила твою преданность нашим дружеским отношениям, – натянуто улыбнулась она. – А что, этот Ютен, в самом деле, может отыскать ванира?
– А как же. Ютен из Асгарда мне и продал его когда-то. Если теперь он не поторопится, мой раб найдет его первым, и, можешь поверить, разорвет на куски. Они люто ненавидят друг друга.
Это было бы замечательно, мысленно вздохнула Соня. Огден, как, пожалуй, никто другой, имеет право доставить себе удовольствие, сполна расплатившись с графом за всю боль и страдания, которые вытерпел по его вине, за своих сгоревших заживо птенцов и простых подданных, верных своему необычному господину. Наверное, стоит предупредить ванира, и сделать это нынче же после заката, отправившись к гробнице Гларии. И, конечно же, Эльбер тоже должен быть в курсе происходящего – как знать, не соберется ли Ютен прежде всего поохотиться за иллюминатом? До заката, прикинула она, еще полно времени! Она успеет принять все меры, необходимые для безопасности ее друзей.
Вот только, спохватилась она, не стоит сообщать Эльберу, где именно находится убежище Огдена. Такое «варварство» вызовет у него вполне понятную ярость.
* * *
– Я пойду туда вместе с тобой, – выслушав Соню, решительно сказал бритунец. – Неужели ты полагаешь, что я могу бросить тебя на произвол судьбы и оставить один на один с этим кровососом, как бы ты ни обольщалась на его счет?!
– Только тебя мне там не хватало! Огден ни за что не причинит мне вреда после того, как я добровольно поделилась с ним кровью. Он сам так сказал. Мне нечего бояться.
– И ты ему веришь, – покачал головой Эльбер. – Ох, Бара, ты просто теряешь голову, едва речь заходит об Огдене! Неужели его чары так действуют на тебя?
– Ни его, ни чьи иные, – отрезала воительница, стремясь положить конец бесплодному спору. – Не ревнуй… и не обольщайся! Мужчины, что живые, что мертвые, не могут мне дать ничего такого, чего я сама не сумела бы добиться для себя.
Все-таки она достаточно хорошо знала Эльбера, чтобы в нужный момент суметь уязвить его и вынудить, тем самым, оставить ее в покое.
– Ой, да кто тебя держит, лезь хоть в петлю головой ради очередного доказательства своей независимости и самостоятельности, – обиженно воскликнул он. – Хочется побыстрее оказаться в пасти вампира?! На здоровье. Надеюсь, это доставит тебе удовольствие.
«О, круглоглазый, – вздохнул про себя Таймацу, – даже будучи величайшим чудом в мире, как же ты по-человечески недалек! Эта женщина защищает тебя, как может, как умеет, а ты слышишь в ее словах только личное оскорбление!» Относительно себя самого он не сомневался. Он будет сегодня ночью там, куда намерена отправиться Соня, и ничем не выдаст своего присутствия, если не поймет, что оно ей необходимо. Но если дело примет опасный оборот, она может рассчитывать на него. Только сначала… Осенняя Луна вдруг отчетливо ощутил, что должен кое о чем поговорить с нею. Он не знал, почему это так, но испытывал странное чувство, будто струйка песка в часах его собственной жизни становится все более тонкой.
