Отношение к лесбиянкам было несколько иным. Согласно распространенному анекдоту, в 1885 году королеве Виктории принесли билль, включавший «поправку Лабушера». Ее Величество одобрила законопроект, но страшно удивилась, увидев упоминание о лесбиянках. Они-то здесь зачем? Как женщины могут предаваться такому пороку, если природа не наделила их необходимыми частями тела? По настоянию королевы, сапфисток из законопроекта вычеркнули. Хотя этот случай относится скорее к области фольклора, чем юриспруденции, он хорошо иллюстрирует положение лесбиянок — они были менее заметны.
Как и содомиты, сапфистки считались отклонением от нормы, но отклонением не всегда отрицательным. В этом случае показательна история дам из валлийского города Лланголлен. В 1778 году две ирландские девицы, представительницы благородного сословия, сбежали из дома, переодевшись в мужское платье. Одна из них, леди Элеанор Батлер, неоднократно получала предложения руки и сердца, но предпочла разделить судьбу с подругой Сарой Посонби. Беглянок вернули в отчий дом, но несколько месяцев спустя они сбежали вновь и на этот раз добрались до Уэльса. Поняв, что дочерей не отговорить, родители смирились с их решением и назначили им пособие. До конца дней женщины прожили в доме близ Лланголлена, заботясь о хозяйстве и о собачке по имени Сафо. Обе подруги носили длинные юбки, мужские сюртуки и мужские же шляпы.
Дом леди Батлер и Сары Посонби стал местом своеобразного паломничества — его в свое время посетили герцог Веллингтон, леди Каролина Лэмб и поэт Вильям Вордсворт. Союз двух женщин прослыл воплощением романтической дружбы, «браком», исполненным целомудрия. Тем не менее находились и критики, называвшие подруг «проклятыми сапфистками» и утверждавшие, что ни одна женщина не осмелится переночевать в их доме без сопровождения мужчины. Сами же Леди Батлер и Сара Посонби предпочитали, чтобы их отношения считали романтической дружбой, и злились, когда к ним относились иначе.
Другой образ лесбиянки, более распространенный в викторианскую эпоху, существовал в основном в мужских фантазиях. Это был поэтичный образ женщины, которая хотя и является лесбиянкой, но ждет, что в ее жизни появится мужчина. Прямо как Сафо, которая прыгнула со скалы из-за любви к красавцу Фаону. Также было распространено мнение, что сапфистки ненасытны в любви и в своей ненасытности сметают все барьеры. Но их жажда никогда не будет утолена без мужчины. Он должен пожать плоды их страсти, ибо женщина женщину удовлетворить никогда не сможет.
Сафо. Рисунок из книги «Всемирно известные женщины». 1881
Наконец, существовало и третье мнение — неприязнь и недоверие, смешанное с долей тревоги. В этом отношении показательна новелла ирландского писателя Шеридана Ле Фаню «Кармилла». В ней автор повествует о графине Кармилле Карнштайн, которой на момент действия перевалило за добрую сотню лет. Но вампиресса еще не утратила пыл юности, тем более что минувшие года на ней не отразились. Ее любимое развлечение — напроситься в гости к милой девушке, а потом неспешно выпить ее кровь, посещая спальню юницы по ночам.
Викторианская медицина была к гомосексуалистам неласкова. В то время как большинство эскулапов сходилось во мнении, что гомосексуализм это болезнь, существовали разногласия в том, как же ее расценивать — как болезнь тела или болезнь ума, врожденную или приобретенную, излечимую или нет. Некоторые врачи просто регистрировали «физические аномалии», вызванные гомосексуальными актами, другие же утверждали, что именно аномалии половых органов являются причиной гомосексуализма.
Повсеместно считалось что мужчина, испытывающий страсть к другому мужчине, должен быть более женственным. В качестве характеристик содомита называли высокий голос, слаборазвитые мускулы, мягкую кожу, развитый таз, делающий фигуру похожей на женскую. Особенно врачей интриговало строение половых органов. Считалось, что анус у пассивных гомосексуалистов по форме напоминает воронку. Это мнение доминировало в судебной медицине, при обследованиях подозреваемых в содомии. Домыслы доходили до смешного: бытовало мнение, что гомосексуалисты не умеют свистеть и плеваться, потому что это чисто мужское поведение, которое просто не может быть присущим третьему полу. То же самое распространялось и на лесбиянок — якобы у них неестественно удлиненные клиторы, которые они используют в качестве половых членов. Им приписывали развитые мускулы и грубые голоса, в обязательном порядке они должны были курить, заниматься спортом, плеваться, свистеть и ругаться.
К концу XIX века в медицинских кругах набирало вес мнение, что гомосексуализм это не телесный недуг, а врожденное психическое заболевание, поэтому обращать внимание следует не на физические проявления, а в первую очередь на состояние ума. Казалось бы, час от часу не легче, вместо криминальной медицины гомосексуалистами займется психиатрия. На самом же деле такая точка зрения принесла гомосексуалистам некоторую пользу. До 1880-х годов, доктора видели гомосексуалистов, в основном, в тюрьмах, теперь же «содомиты» могли обратиться к психиатру за помощью и рассчитывать на некоторое понимание.
Тем не менее врачи все же пытались излечить гомосексуализм, надеясь построить мост между «ненормальностью» и «нормой». Если мужчину тянуло к юношам, ему советовали познакомиться с девушкой, похожей на юношу. Последующая семейная жизнь обязательно излечит его от недуга. К сожалению, светила науки не задумывались о том, как же будет чувствовать себя женщина, на которой женятся в качестве терапии. Некоторые доктора надеялись убить двух зайцев и советовали гомосексуалистам жениться на лесбиянках, ведь лесбиянке понравится женственный мужчина, а ему — мужеподобная женщина.
Одним из гомосексуалистов, решивших исцелиться браком, был Джон Эддингтон Симондз, английский поэт и литературовед. Он то боролся со своими желаниями, то пытался оправдать их, ища параллели в античности. Еще в юности Симондз оказался вовлечен в гомосексуальный скандал: один из старшеклассников частной школы Хэрроу, Альфред Претор, поведал ему о своей связи с директором школы. Уже после выпуска Симондз поделился этой историей с отцом, а тот предал ее огласке. В результате директор Воган лишился поста (впоследствии он стал деканом собора), а Претор так и не простил болтливого однокашника. В 1864 году Симондз взял в жены Кэтрин Норт, которая родила ему четырех дочерей. Исполнив завет «плодитесь и размножайтесь», супруги прекратили половую жизнь, но до конца дней оставались друзьями. В 1883 году Симондз написал эссе «Проблема в греческой этике», воспевавшее гомосексуализм в античности, а в 1890-х — исследование «Сексуальная инверсия» в соавторстве с психологом Хэвлоком Эллисом.
Медицина пыталась воззвать и к «естественным инстинктам». Врачи предписывали пациентам частые походы в бордель, с предварительным употреблением большого количества алкоголя. Таким образом они надеялись, что гомосексуалист ступит на праведную стезю и впоследствии женится (а счастливая жена приобретет не только мужа-гомосексуалиста, но и алкоголика и, возможно, сифилитика). Еще один вид терапии включал в себя гипноз. Во время гипноза врач повторял, например, следующие фразы: «Я ненавижу онанизм, потому что от него мне становится плохо. Меня больше не влечет к мужчинам, потому что любить мужчин — против веры, природы и закона. Меня влечет к женщинам, потому что они прекрасны, желанны и созданы для мужчин». Сессии гипноза длились годами, а пациенты порою имитировали полное излечение, потому что подобное лечение было очень дорогим. Среди методов лечения были также кастрация и электрический ток. К счастью, они применялись крайне редко.
