Хотя в тот октябрьский день он приехал ко мне именно ради группы, чтобы найти для своей банды тихий уголок. На этот раз я мог отвезти его в Берси только на своей «тальбо». В ней, конечно же, был телефон — большая роскошь по тем временам, но Мик, несомненно, привык к более эффектным машинам. Однако ему снова было все равно! Так же как и в случае со стейк-хаусом на автотрассе. Передо мной стоял не певец, не человек сцены, а предприниматель, ищущий помещение для своей компании. С тем же успехом это мог быть какой-нибудь башмачник. Мик прекрасно понимал, что сейчас не время для мишуры и гламура. Эту маску он снова наденет, когда захочет быть звездой, через пару дней, возможно, но сейчас он был занят другим делом, и показуха здесь была бы лишней.
Как деловой человек Мик подошел и к своему решению. Студия находилась в Берси, у самой кольцевой автодороги Парижа, так что группа могла шуметь сколько угодно, а места было достаточно, чтобы разместить передвижную студию. Не менее важным фактором при вынесении решения стала адекватная стоимость аренды. Дело было сделано, и мне оставалось лишь отвезти Мика в «Шато Фронтенак». В следующий раз, когда мы увиделись, Мик уже вернулся к звездной роли рок-певца.
Пусть он и считал студию «HIS» идеальным местом для группы, гостям она нравилась куда меньше. Она находилась далеко от города, в ней стоял собачий холод, и не было ни единого помещения, где можно было бы уединиться. Да и в музыкальном плане работа группы увлекала далеко не так сильно, как в прошлые разы. Парни трудились в основном над залежавшимися у них незаконченными композициями. Но наблюдать за группой было довольно скучно, так как они практически никогда не собирались вместе, обычно накладывая свои записанные дорожки друг на друга. Я приезжал к ним два-три раза, а затем перестал. Дорога и правда была слишком долгой, чтобы, трясясь от холода, наблюдать за одним-двумя членами группы.
В начале декабря мой друг Блюм позвонил насчет Эдди Митчелла, который занимался всеми записями Шмолла. Шмолл отмечал двадцать лет с начала карьеры выступлением в «Олимпии» и хотел записать концерт, чтобы затем его продавать. Жорж подумал, что для записи можно было бы использовать передвижную студию The Rolling Stones. Задача представлялась мне сложной: да, студия была в Париже, но в данный момент группа сама ею пользовалась. Не питая никаких надежд, я позвонил Стю, но удача оказалась на нашей стороне. Музыканты завершали запись в Берси и собирались переехать на студию «Пате-Маркони», чтобы закончить работу. Стю обсудил с Миком нашу просьбу, и тот согласился. Таким образом, группа могла немного передохнуть перед завершающим этапом работы в Булони и, конечно же, немного заработать, что никогда не бывает лишним. Мне не довелось побывать на концерте Эдди, но он галантно отблагодарил нас с Миком, упомянув наши имена на обложке диска.
Когда The Rolling Stones возобновили работу на студии «Пате-Маркони», я, конечно же, не преминул к ним заскочить. К моему великому сожалению, работа над альбомом была уже практически закончена, и группа ничего не играла. С другой стороны, мне выпала честь до выхода пластинки, получившей название «Tattoo You», услышать несколько композиций. Звучали они совсем не так, как диско-треки альбома «Emotional Rescue», и это было даже хорошо, в конце концов, The Rolling Stones — это в первую очередь рок-группа.
Более всех новому альбому радовался Чарли. Один из любимейших его музыкантов, Сонни Роллинз, согласился сыграть соло на саксофоне в одной из лучших песен альбома — «Waiting On A Friend». Чарли, закончивший свою часть работы, мог бы вернуться в Англию, но захотел остаться, чтобы увидеть своего кумира. Я же, напротив, не получил желаемого, практически не видел группу в деле, хотя и нашел им студию. Это немного разочаровывало.
И пришлось потерпеть, прежде чем я смог наверстать упущенное. Побывать на концертах американского турне группы в 1981 году не получилось, и снова я увидел The Rolling Stones только годом позже.
В июне 1982 года они дали два концерта на ипподроме в Отейе. Изначально планировалось, что группа сыграет на стадионе «Парк де Прэнс», но Альберу, который все еще занимался организацией концертов The Rolling Stones во Франции, удалось выбить для них ипподром, а заодно и убедить самих музыкантов в том, что это лучший вариант.
Я, конечно же, был там, но с группой виделся гораздо реже, чем шесть лет тому назад. После безумств 1976 года было решено закрутить гайки, и попасть к музыкантам стало гораздо сложнее. Чач Маджи, отвечавший за гитары Кита и Вуди, с сожалением меня предупредил: «Чувак, охрана в этом туре реально жесткая. Никакой наркоты!» Уверен, в этом правиле была пара исключений.
Качество звука тоже несколько разочаровывало, тем более что я стоял за сценой, в импровизированном закулисье посреди лужайки, и это тоже было досадно, потому что группа, очевидно, была в ударе. После истории в Торонто Кит забросил шприцы подальше и вернулся к своей лучшей форме. Всю энергию он отдал крайне приятному сетлисту. Концерт начался с одной из моих любимых песен — «Under My Thumb». Маримб Брайана в ней, к сожалению, уже не звучало, но и эта версия композиции без гитар производила сильное впечатление. Группа также не отказала себе в удовольствии сыграть пару произведений классиков: «Twenty Flight Rock» Эдди Кочрана и «Going to a Go-Go» группы The Miracles. И конечно, так как это было турне в поддержку «Tattoo You», прозвучало много песен с нового альбома, среди которых, безусловно, и «Start Me Up».
На разогрев первого концерта были приглашены великолепные J. Geils Band, которых публика встретила с энтузиазмом, в отличие от разогрева второго концерта. Хотя это была французская группа, и Мик лично приглашал их, чтобы те согласились. И все же фанатам The Rolling Stones не нравились все те, в ком они видели подражателей своим кумирам, так что группу Téléphone освистали. За кулисами я встретил Ричарда Брэнсона, приехавшего поддержать французских рокеров, которых он подписал для своего лейбла «Верджин». Он был в компании Боба Эзрина, продюсера последнего альбома группы. Мы с ним знали друг друга с тех пор, когда он продавал пластинки Элиса Купера. Боб сказал мне, что, если бы он не приехал, в ложах уже было бы совершено четыре суицида. Соглашусь, Жану-Луи Оберу и его группе Téléphone наверняка было больно от того, что его отвергла своя же публика, ведь они были страстными поклонниками и последователями The Rolling Stones. Однако такое разочарование являлось участью любой группы мира. Двадцатью годами ранее я сам видел, как фанаты в «Олимпии» выражали недовольство тем, что Трини Лопеса на сцене сменяли The Beatles. Нелепость, от которой неудача Téléphone становилась менее значимой.
После концерта я не стал задерживаться, так как был приглашен на ужин. Вот только ни я, ни The Rolling Stones еще не знали, что в следующий раз увидеть их на сцене можно будет лишь через семь лет.
Несмотря на нависшие над группой грозовые тучи, The Rolling Stones уже в следующем году вернулись к студийной работе. И хотя трудились они снова в «Пате-Маркони», я заезжал нечасто. В то время я жил в деревушке Арси, и дорога до студии занимала час. Несмотря на всю любовь к группе, я не мог посвящать им все свое свободное время!
