Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Наш глаз не может охватить, ухо – услышать, а воображение – представить себе, сколь прекрасен Божественный дар – наслаждение Благом. Благо есть покорность Слову; и вот Константину была дана власть, дабы вести к послушанию весь мир и искоренить в нем заблуждения и ложь. Ему открылось знамение креста, с помощью которого Слово победило смерть и возобладало над своими врагами; под этим знаменем он победил не только своих земных врагов, но и самого дьявола. Человек состоит из души и тела. Телесная слабость изнуряет плоть, духовный порок – душу. Этот духовный порок есть многобожие, или вера во множественность мировых сил и причин. Идея множественности все сильнее искажала представление человека о самом себе. Обезумевшие вконец люди пошли против тех, кто по-прежнему сохранял спасительную веру в единство, стремясь навсегда уничтожить их. Но здесь вмешался сам Господь. К Себе на небеса Он взял тех, кто пал в неравной борьбе. А против Своих врагов Он послал могучего воина – Константина.
Радость доброго императора – быть слугой Бога на земле. Дурные люди мечтали убить благочестивых. Константин, следуя заветам своего Господа, хотел не убить нечестивцев, а обратить их в единственно истинную веру. Он боролся против двух разновидностей варварства – не только против старого и знакомого, против дикости и грубости примитивных народов, но и против дьявольского варварства, против темных сил, обуревающих умы людей. Он стремился уничтожить идолопоклонство и сделал все возможное, дабы извести опасные культы.
Что же это за культы? Евсевий из Кесарии знал о них немного больше, чем современные неоязычники, и его описания не вполне подходят для чтения в воскресной школе. Он особо упоминает в качестве рассадника пороков храм Венеры. Он был уничтожен Константином, и отвратительный источник нравственной заразы перестал существовать. Уничтожение старых культов способствовало и установлению всеобщего мира, и воцарению общественного порядка. Что толку от этих суеверий? Люди издревле украшали свои города чудесными храмами и ревностно молились в них – и чего они добились? Ничего, кроме войн и раздоров. Какая польза от Дельфийского оракула, который не смог предсказать день, когда с ним будет покончено навсегда? Кто из них предвидел триумф Христа и Константина? И где (тут голос Евсевия становится похож на раскаты грома) те, которые защищали их? Их нет! «Где теперь великаны, которые сражались против Бога?» Над ними возвышается победоносный Крест, знак, под сенью которого одержал свои победы Константин.
Константин не только разрушал, но и строил. Евсевий перечисляет величественные храмы Константинополя, Никомедии, упоминает о главной церкви Антиохии и о церкви Страстей Христовых в Иерусалиме, а также о храмах, возведенных в честь Рождества, Распятия и Вознесения Христа. Так император прославил религию, возвеличившую его.
На этом Евсевий завершает первую часть своей речи.
Только первую часть. Ему еще было что сказать. Он снова называет Бога Небесным Императором. И теперь он обращается не к слушающим его людям, а к нам, живущим 16 веков спустя. Он предчувствовал, что мы будем слушать его речь, он предчувствовал наш критический настрой, и он заранее возражает нам.
Некоторые из нас (как он верно отметил) сочтут неподобающим, что глава мировой империи сам занимается всеми этими памятниками прошлого, о которых упомянул Евсевий. А другие скажут: пусть лучше бы он сохранил традиции своей страны и не трогал верования, общие для всего мира. Ибо все доказывается одинаково. То, что доказывает божественность Христа, доказывает и божественность других богов; и наоборот. Но (говорит вежливый Евсевий) без сомнения, наш августейший император черпал идеи прямиком от Бога, и его Божья благодать руководила им во всем, что он делал. А уж задача епископов – раскрыть сущность действий и объяснить их невежам.
Некоторые люди подобны тем, кто при виде нового прекрасного здания восхищается его крышей, стенами и мастерством строителей, не обращая никакого внимания на архитектора. Истинным основателем государства является не тот, кто возводит дома, а тот, кто создает государство как организацию. Самую главную работу выполняет ум. Что же сказать о Разуме, сотворившем Вселенную?
Евсевий обсуждает эту проблему – не совсем в современной манере, но ведь, с другой стороны, именно он держит речь, а его никак нельзя упрекнуть в современности. Именно этот разум, Логос, Слово или Божественное Провидение, является связующим звеном между Богом и человеком; и если мы ставим под сомнение Его существование, то ведь доказательств у нас ровно столько же, сколько в пользу существования души или личности человека – не больше, но и не меньше. Слово объединяет все; это то же самое, что сказать, что Слово является создателем всего сущего. Отсюда вывод: вера в множественность причин есть первейшее заблуждение рода людского. Он рассуждает, как появились языческие «боги»: некоторые из них суть пища и питье человека (как Церера и Бахус); некоторые – его способности (например, музы); некоторые – олицетворение человеческих страстей; некоторые – обожествленные люди, итак, творцом называли тварь и началом – середину. Закончив перечисление богов, Евсевий приступает к следующему вопросу. Он, живущий во времена, когда язычество еще не кануло в Лету, начинает вспоминать обычаи, связанные с человеческими жертвоприношениями. Почитанием богов объявляли не только кровопролитие, но и каннибализм. Множественность причин имела своим следствием множественность мнений и разобщенность людей. Из-за упадка человечности Слово воплотилось в человеке по имени Иисус Христос, чтобы непосредственно воздействовать на людей. Христос дал людям правила благочестивой жизни, а чтобы убедить их в своей правоте и могуществе, он совершил величайшее чудо – воскрес из мертвых. Знание о том, что смерть побеждена, помогла христианским мученикам встретить свою судьбу и вызвать сочувствие общества. Его смерть была добровольной жертвой, уничтожившей власть дьявола.
Вера в одну подлинную причину или творящую силу впервые принесла человечеству единство. Соперничество, ненависть и междоусобная борьба стали уходить в прошлое; и эта крепнущая близость людей воплотилась в Римской империи.
Евсевий обращается к нам, своим потомкам, с призывом судить христианство по его делам. Мы не можем увидеть или ощупать интеллектуальную составляющую человека, равным же образом мы не можем воспринять теоретические принципы науки. Власть и природу Бога невозможно поместить в стеклянный сосуд, дабы удобнее было рассматривать. Во всех этих случаях мы судим о реальности объекта по производимым им результатам.
Речь Евсевия быстро движется к завершению. Оратор рисует живописную картину благотворного влияния христианства на человеческий характер; описывает победу христианства над врагами и прежде всего победу самого Иисуса Христа, успокаивающего ненависть, сглаживающего противоречия, сеющего истину. И тут Евсевий торжественно призывает Константина засвидетельствовать из опыта всей своей жизни могущество Господа Бога и его готовность помочь всем, кто ищет Его Царство.
Таковы пророческие слова, которые люди произносят, сами не понимая того, что говорят… Занавес падает. Золотое видение исчезает, и мы вновь видим перед собой маленького седовласого епископа, с трудом сходящего с кафедры, держа в руке свои бумаги. Несколько человек с поклонами подводят его не к юноше, который когда-то скакал из Никомедии в Булонь, а к седовласому императору, встающему[60], чтобы приветствовать ученого мужа… Если речь Евсевия вообще дошла до нас, то это благодаря тем, кто записал ее тогда, и некоторые из этих конспектов сохранились.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
