Албанский фактор провозглашен игроком на балканской этно-политической сцене. Для сербской стороны он отражается в проблеме косовско-метохийской области. Все формы конфликтов в этой Автономии достигли кульминации во время бомбардировок НАТО в 1999 году. После этого редчайшего события прошло шесть лет, и мы можем видеть, что правовое решение косовской проблемы теперь менее достижимо, чем перед агрессией. Даже предположительная возможность политической самостоятельности Косово и Метохии как автономии (не республики!) теперь весьма далека. Сербы изгнаны, их культурное наследие уничтожено. В таких обстоятельствах мир невозможен. Если международное сообщество хочет серьезно подойти к решению вопроса, то оно должно исходить из морального стремления к справедливости. Идею справедливости не может заменить никакой другой идеал. Трудно представить себе какое-то будущее поколение сербов, которое закрыло бы глаза на факт изгнания трехсот тысяч сербов из края (как и четырехсот сербов из Хорватии). На несправедливости такого размера практически невозможно выстроить культуру мира. Не исключено, что будет воссоздан лживый, или просто фальшивый мир.
Гаагский трибунал – не суд истории
Гаагский трибунал, как полагает кое-кто, должен способствовать культуре мира на пространстве бывшего государства тем, что покарает преступников и предоставит сатисфакцию жертвам. За границей его поддерживают, но в бывших юго-республиках этот суд оспаривается большей частью общественности. Тем не менее, это учреждение благодарно Роберту Мертону за его анализ с точки зрения социологической функциональности. Этот социолог пришел к выводу, что в любом общественном учреждении переплетаются декларативные и скрытые функции. Если говорить о Гаагском трибунале, то не возникает никакого сомнения в том, что его декларативная функция – уголовно-правовая, судебная. Но не составляет труда заметить и его скрытые функции – политическую и этическую. Рассмотрим декларативные и скрытые функции Гаагского трибунала.
Одна из декларативных целей Гаагского трибунала состоит в наказании сербской политики за военные конфликты 1990–1999 годов, а также всех ее персональных носителей. Политические намерения этого трибунала можно определить по списку обвиняемых. Это подтверждает список приговоренных сербов, занимавших руководящие должности, а также тяжесть вменяемых им преступлений: 1) «групповые преступные деяния»; 2) «геноцид». Включение в список руководящих гражданских и военных деятелей из Республики Сербской Краины, Республики Сербской и Республики Сербии – доказательство, которое говорит само за себя. Они персонализируют государство, потому что государство действует посредством своих представителей, причем важнейшими его символами являются глава государства, глава армии, глава полиции, глава оппозиции.
Парадоксально, что сербы осуждены за этнические чистки, а ведь именно сербы были изгнаны из своих вековых жилищ в Хорватии и в Косово и Метохии. В обвинениях сказано, что речь идет о «групповом уголовном преступлении», предпринятом с целью «принудительного переселения большинства хорватов и другого несербского населения с трети территории Хорватии», а также об изгнании албанского меньшинства из Косово и Метохии в 1999 году. На деле же все происходило точно наоборот.
Скрытая политическая функция Гаагского трибунала предназначена для политической жизни Республики Сербии. Гаагский трибунал должен висеть на шее Сербии как камень. Каждый политический деятель должен помнить о гаагских процессах, приговорах и их последствиях. Так поддерживается постоянное направление сербской политической жизни. Политические игроки, скрывающиеся за спиной Гаагского трибунала, намерены продлить его работу на неопределенный срок.
Гораздо важнее другое внутриполитическое последствие – Гаага получила задание глубоко расколоть сербскую политическую жизнь на тех, кто поддерживает гаагское судилище, и на тех, кто критикует гаагские процессы. Граждане все больше тратят политическую энергию на такие споры, и все меньше на то, что касается их непосредственной жизни. Так Гаагский трибунал проникает в частную жизнь граждан Сербии и вносит раскол в ряды друзей и родственников.
Гаага – один из инструментов внешнего вмешательства в политическую жизнь Сербии и в сербские интересы в целом. Надо считаться с тем, что гаагский суд и в последующее десятилетие будет надзирать за политической жизнью сербского народа и граждан Республики Сербии, в результате чего любой политический акт, радикально критикующий агрессию НАТО в Косово, или политику европейских правительств в отношении сербов и СФРЮ (1990–2000), будет подавлен в той мере, какую определит свободная демократия. Таким образом, этот суд стал препятствием для стабильной политической жизни общества.
Позиции международных и сербских политиков подтверждают, что Гаагский трибунал сегодня и в будущем глубоко разделит сербское общество. Иностранные политики продолжают говорить о разделении Сербии на «прозападный, демократический, реформистский» и на «антизападный, изоляционистский блок, состоящий из националистов», в то время как часть отечественной общественности твердит, что Гаагский трибунал вовсе не проблематичен, и с ним следует сотрудничать, выполняя все его требования.
Третья скрытая функция гаагских процессов непосредственно касается политических партий. Политическим является намерение функционеров под прикрытием Гааги ослабить, а по возможности и устранить политические партии, приверженные национальным интересам и национальному достоинству. Поскольку эту задачу невозможно выполнить изнутри, эти деятели рассчитывают «скомпрометировать» руководителей таких партий и тем самым достичь своих целей.
Ослабление сербского государства также является политической функцией гаагского трибунала. Обвинения против армейских и полицейских генералов, участвовавших в защите государства от военной агрессии НАТО, должны криминализировать сербское государство. Благодаря исторической борьбе за национальную свободу и государственную независимость, сербский народ выпестовал уважительное отношение к армии. Именно ее авторитет следует ликвидировать – скомпрометировать армию, вооруженные силы государства и их храбрых генералов.
Нельзя не обратить внимания на скрытую культурно-политическую функцию. Гаагский трибунал намерен написать новую историю.
Он углубляется в далекое прошлое, и даже утверждает, что Косово и Метохия никогда не принадлежали Сербии. Рука об руку с этой функцией совершается и изменение национальной картины сербского народа: сербы – закоренелые националисты, народ, не имеющий легитимных национальных интересов.
