Они приготовили обед, после чего Олег сменил Сергея на посту в сенях. Игорю удалось немного поспать на верстаке, накрывшись старым пальто. Разбудил его голый по пояс Иван.
– Иди сторожить, твоя очередь, – сказал он, почесывая поросшее рыжеватыми волосами пузо.
– Ага, – ответил Игорь.
Оказалось, что время клонится к вечеру, а хозяин дома все так же сидит за столом, возится с бумагами.
Игорь вышел во двор, прогулялся до дощатой будки туалета, спрятанной в кустах малины, густой и очень колючей. Вернувшись, занял место на стуле в сенях, откуда через приоткрытую дверь была видна калитка и большая часть забора. А снявшийся с поста Олег отправился на кухню готовить ужин.
Начало темнеть, Игоря сменил Иван, Константин Эдуардович оторвался от расчетов, и они поели на кухне в свете старинной лампы с зеленым стеклянным абажуром.
Когда начали наливать чай, зазвонил телефон Олега.
– Да, – сказал тот. – Улица Поленова. Через пятнадцать минут? Очень хорошо, ждем, – и, положив трубку, добавил: – Сейчас за нами приедут. Степан и его «брателлы», как он сказал.
Через четверть часа около калитки остановился золотистый «Порше Кайенн» и черный, похожий на лакированный гроб, «Мицубиси Паджеро». Хлопнула дверца, над забором показалась русая голова Степана.
– Эй, где вы тут, кореша?! – воскликнул он. – Или вас всех порешили на фиг? Ха-ха, а ну, отзовитесь!
– Тут мы. – Олег вышел из дома, открыл калитку. – Чего там в Москве?
Сегодня Степан нарядился в широченные шорты в черно-алую клетку и майку-сеточку. Под ней угадывались очертания большого нательного креста, слегка выпирал округлый животик.
– Беспредел полный творится, менты совсем оборзели, да и не только они, все остальные тоже. Привет, братва, – Степан помахал рукой выбравшимся на крыльцо Игорю и Ивану. – А где виршеплет голосистый?
– Тут я, – сказал Сергей. – А за голосистого я тебе пасть порву и моргалы выколю. Понял, редиска?
Степан заухмылялся.
– Да ладно тебе. Собирайтесь и лезьте в машину.
– Пять минут. Надо с хозяином попрощаться, – ответил Олег.
Из «Паджеро» выбрались двое могучих ребят с бычьими шеями, широкими плечами и короткой стрижкой. В черных обтягивающих майках и черных очках они походили друг на друга. На ремне у каждого висела кобура, на костяшках пальцев виднелись мозоли.
– А они точно не одержимые? – тихо спросил Сергей у Степана.
– Без базара, зуб даю. Очень творческие люди, только не спрашивай, в чем именно. А что страшновато выглядят, так это работа у них такая, сложная, нервная, – людей пугать. Все ясно?
И Степан расхохотался.
Когда забрали из дома вещи, на крыльцо вышел Константин Эдуардович. При виде машин он чуть заметно поморщился, сказал печально:
– Когда-то я мечтал, что люди выйдут в космос, будут летать, как птицы. А они все еще ездят по земле.
Степан улыбнулся, блеснул золотой зуб.
– Не боись, Эдуардыч. Надо будет, и в космос полетим. Если там бабла нашевелить удастся. Ну мы поехали, прощевай, дед. Звони, если проблемы будут. Местный папа должен мне, так что все решим.
Старик только вздохнул.
Сумки закинули в багажник, Олег сел рядом с водителем, Игорь влез на заднее сиденье «Порше», обитое светло-бежевой кожей. Справа оказался Сергей, слева – Иван.
– А ты уверен, что тебе в Москву надо? – спросил Степан, вставляя ключ в замок зажигания. – Как-то не славно там… Воняет чем-то, как перед грозой… только хуже.
– Прах и пепел, надо. Не все решено, не все организовано. А где еще синклит собирать?
– Тут ты прав, в натуре.
Еле слышно заурчал мотор, и «Порше» двинулся с места мягко, почти без рывка. Игорь на мгновение даже ощутил зависть, подумал, что вряд ли когда окажется за рулем такой дорогой машины.
«Паджеро» покатил следом.
Пока вихлялись по улицам и переулкам Тулы, потихоньку стемнело. Солнце ушло в закрывшие западный горизонт облака, зажглись редкие фонари. Степан включил фары, чуть позже то же самое сделали его «брателлы».
Выбрались на трассу, и тут «Порше» добавил скорости. Обочины полетели назад. Промелькнула и пропала из виду стоявшая на обочине патрульная машина ДПС.
– Ментов не боишься? – спросил Иван.
– Да я их всех купил, отсюда и до самой Вологды, – ответил Степан. – В этой стране всех и все можно купить, вопрос только в размере отката. Те же менты берут чуть-чуть, если их с министрами какими сравнить… Так что не понимаю я тебя, Олег. Синклит – конечно, он да, чтобы типа самим очко на глаза не натянули… Но чего о стране думать, об этих козлах, что только о бабле и мечтают?
– Ты забыл об одной вещи, – покачал головой Олег. – Только пока живы русские, живы и мы.
– А кто такие русские? Объясни мне. – Степан глянул на него вопросительно. – На рынках одни хачики торчат, дома строят тоже черные, и у половины – российские паспорта. Что, эти уроды из Киргизии или Армении – тоже русские? Может быть, русских в этой стране больше нет? Вот раньше все было просто. Раз ты православный, значит – русский, пусть даже у тебя харя косоглазая… А сейчас?
Сергей усмехнулся и сказал:
– Если вспомнить товарища Сталина, то, по его мнению, нация определяется общностью экономики, территории, языка и психического склада. Выходит, что человек, что живет в России, ведет тут дела, говорит по-русски и думает по-русски – тот и русский.
– А жители Крыма тогда кто? – спросил Иван. – И как ты поймешь, кто думает по-русски, а кто нет?
– Если разбираться, где чья земля, можно долго морды друг другу бить, – заметил Степан. – Всем известно, что в Карабахе творилось. И что тогда всякая мордва и прочие чуваши, они как, русские или нет? Ведь земли-то по Волге их были, еще когда про Владимира Красное Солнышко никто не знал.
Олег помолчал, задумчиво почесал подбородок.
– Все на самом деле просто. Русским является тот, для кого русская история – родная.
Сергей засопел, завертел головой, точно собираясь возразить, но так ничего и не сказал.
– Ладно, замнем, – бросил Степан. – Чем языком балаболить, лучше радио включим. Так, сейчас…
Он нажал кнопку на панели магнитолы, и зазвучал прокуренный баритон, проникновенно сообщавший всему миру, что «голуби летят над нашей зоной…».
– Ради бога, только не это, – сказал Сергей тихо. – Ненавижу шансон. Это же мусор, музыкальный и поэтический. Как его можно слушать?
Степан принялся подпевать, совершенно не попадая в такт.
Сергей мученически закатил глаза.
Игорь задумался, вновь завертелись в голове вопросы, не дававшие покоя в последние дни. Зачем Олег таскает его с собой? Для чего изобразил фарс с приемом на работу? И почему гостя выпустили живым из того кабинета, где на столе стоял поднос с отрезанной головой?
