Пока они ехали к Бруксам, Арина перенеслась мыслями на двадцать лет назад в тот августовский день, когда она впервые приехала в Дакку.
Город произвел на нее удручающее впечатление. К счастью, район, где жили практически все иностранцы и богатые бангладешцы, был довольно симпатичным. Назывался он тоже красиво – Гюльшан, – находился на окраине Дакки и состоял исключительно из недавно построенных современных жилых домов. Повсюду росли кустарники, сплошь покрытые цветами, причем самых разных оттенков, от пунцового до белого. Позже Арина узнала их название – бугенвиллии. Их дом находился почти на самом берегу небольшой речки и выглядел довольно прилично: белое двухэтажное здание в центре небольшого, но все же садика.
Комнатушка, где их поселили, была крошечная. Практически всю ее занимала кровать. Олег уходил на работу, а Арина большую часть времени проводила на этой кровати. После двух часов лежания Арина не могла больше ни читать, ни мечтать, ни вообще соображать адекватно. Тогда она выходила почитать на веранду, где еще две женщины, жившие на этой же вилле, чаще всего проводили время за вязанием. Арина была уверена, что никогда в жизни вязать не будет. Олег, видя, как она мается целый день одна в их каморке, уговаривал ее попробовать, но Арина сопротивлялась изо всех сил. Почему? Объяснение, хотя и очень странное, но было. Незадолго до ее отъезда в Бангладеш она сидела в кафе с одним знакомым журналистом, к которому питала уважение не без примеси некоторой влюбленности.
– Я слышал, ты увольняешься и уезжаешь с мужем за границу? – поинтересовался тот.
– Да, Олег получил назначение в посольство в Дакку.
– Вот как, в Бангладеш. А получше места не нашлось? – Вопрос был скорее риторический, поэтому Арина даже не стала на него отвечать. – Кстати, ты знаешь анекдот о Чапаеве? – спросил коллега.
– Смотря какой?
– Петька, обращаясь к великому комбригу, говорит: «Слышали, Василий Иванович, какая-то Бангладеш образовалась?» – «Ты, Петька, главное – не чеши, сама пройдет!»
– Я думала, ты что-то пооригинальней изобразишь. А ты такую банальщину выдаешь! – возмутилась Арина. – Каждый второй, узнав, куда мы едем, рассказывает именно этот анекдот.
– Зато уж где-где, а там тебя ждет очень небанальный образ жизни. – Приятель был задет за живое. – Растолстеешь и будешь целыми днями вязать, как и все посольские мадамы.
И вот с тех пор вязание стало представляться Арине как верх интеллектуальной деградации. Это было, конечно, очень глупо, но поделать с собой она ничего не могла.
Бангладеш не давала возможности расслабляться. Жизнь там постоянно подбрасывала сюрпризы.
В их доме вдруг пропала вода. Пропала она не сразу. Сначала начались перебои. Первое время перебои приходились на вечернее время, после целого дня активного мытья, стирок и готовок. Как-никак на их вилле, рассчитанной на одну семью, умудрились разместить три. Был установлен четкий график мытья, стирки, уборки. Но это мало помогло, и в доме воцарилась атмосфера коммунальной квартиры. Этакая коммунальная вилла «à la russe». На кухне все чаще раздавались возмущенные голоса жильцов, сражавшихся за право мыться двадцать минут, а не пятнадцать, как было решено на общем собрании. Кто-то кричал, что не может мыться один раз в день, и отдавал свое право на стирку в обмен на дополнительные десять минут мытья по вечерам. Другие, наоборот, готовы были мыться лишь раз в неделю, но за это требовали льготы на стирку. Продлись эта ситуация чуть дольше, и славный коллектив русской колонии недосчитался бы нескольких своих членов, отправленных в Москву за рукоприкладство.
Но обстановка разрядилась сама собой, поскольку исчезла первопричина склок – вода. Она просто прекратила течь вообще. Иногда что-то вдруг начинало урчать в трубах, и все как сумасшедшие кидались наполнять различные емкости жидкостью, тонкой струйкой текшей из кранов. Но скоро урчание прекращалось, и жизнь на вилле вновь замирала. И так продолжалось не месяц и не два, а полгода.
В течение этих шести месяцев жители виллы были самыми трудолюбивыми сотрудниками посольства. Регулярно после окончания рабочего дня, отобедав дома, они возвращались обратно на работу. А куда деваться – дома ведь и туалеты не работали.
За это время Арина и Олег лишились нескольких друзей. Каждый вечер, наметив очередную жертву, они отправлялись «в гости», что на их тогдашнем языке означало – пойти к кому-то помыться. Не мыться при сорокаградусной жаре даже один день было пыткой. Если учесть, что русская колония в то время была относительно небольшой, то можно представить, как они надоели всем со своими «банными визитами». Тем более что к себе, естественно, они никого в тот период не приглашали.
Единственное, что было позитивным в это время для Арины, – отпала необходимость готовить. Вернее, появился благовидный предлог не готовить. Нет воды – невозможно ни помыть продукты, ни вымыть посуду. Эта проблема решилась самым безболезненным образом. Арина с Олегом стали едва ли не единственными европейцами – регулярными посетителями местных забегаловок. Выпив предварительно для дезинфекции по полстакана виски и взяв бутылку с собой, почти каждый вечер они отправлялись в «ресторан».
Заведение, гордо именовавшееся таковым, находилось во внутреннем дворе небольшого домика весьма невзрачной наружности. Освещало дворик несколько лампочек без абажуров, свешивавшихся с протянутых поперек двора проводов. Пластмассовые, бывшие когда-то белыми, но теперь посеревшие от времени столы, пластмассовые же стулья. Вот и весь антураж. Правда, чикен-тика там был лучшим в Дакке. Но, не приняв порции виски – для дезинфекции и для храбрости, – никто туда не совался.
В 1993-м, когда все это происходило, перестройка была уже давно позади, Советский Союз развалили, Ельцин и его команда активно ратовали за развитие отношений с Западом. Министерство иностранных дел возглавлял молодой министр, которого за глаза некоторые именовали заместителем госсекретаря США, настолько в его политике присутствовали не столько русские интересы, сколько американские. Посольство, как и все другие представительства за рубежом, получило инструкцию из Москвы о необходимости развивать неформальные отношения с посольствами западных стран, и в первую очередь с американским посольством.
Арина решила: раз коллектив призван воплощать в жизнь новую политику, она тоже должна внести свою лепту. Тем более что она уже измучилась таскать воду из дома ближайших русских соседей, находившегося довольно далеко. А тут прямо напротив их виллы был дом, в котором жила американская пара. И тоже молодая, только что приехавшая в Бангладеш. С Маргарет и Биллом Брукс они уже познакомились. Правда, до сих пор самое большее, на что они отваживались, – это говорить своим соседям по утрам «good morning» и «good evening», встречая их по вечерам.
И вот, в один прекрасный день, увидев, что воды опять нет, а руки мыть надо, Арина решилась пойти к соседям-американцам. Каждый раз, когда раньше Арина предлагала «подружиться» в корыстных целях с американцами, Олег возражал. Он, безусловно, был горячим сторонником укрепления русско-американских отношений, но одно дело – на международной арене, а другое дело – в своем собственном доме. Сегодня на Смоленской площади – одна политика, а завтра – другая. Опасливость, десятилетиями взращивавшаяся в советском человеке, еще прочно сидела в Олеге. Зачем лишний раз его травмировать? В этот момент Олега не было дома, Арина взяла ведро и отправилась к соседям. Дома была одна Маргарет. Арине пришлось вкратце изложить историю страданий на почве отсутствия воды и в ответ получить три конкретных предложения. Первое – переехать на время к Бруксам, поскольку у них есть несколько свободных комнат, и дождаться, пока появится вода. Арина, естественно, вежливо, но твердо отказалась. Второе – переехать на время в гостиницу. На это Арина ответила, что подумает, и тут же прикинула, на сколько дней хватит их месячной зарплаты для проживания в этой гостинице. Третье – подать в суд на владельца дома. Получив этот совет, Арина поняла, что надо ретироваться. Наполнив ведро и поблагодарив за предложения и советы, она поспешно удалилась. Но в тот же вечер Маргарет, встретив их на прогулке, сама предложила прийти к ним помыться. Поскольку очередная намеченная для этого жертва, под каким-то благовидным предлогом отклонила их пожелание нанести «банный визит», то, не раздумывая долго, они согласились. Пришли, помылись, остались ужинать и сделались друзьями.
