Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
И матом захотелось! И ещё раз позабористей!
«Да пёс с ней, с той колбасой! Интересно, а простые люди восьмидесятых: отзывчивые прохожие и душевные мужики в очереди к жёлтой пивной бочке — это случайно не миф, навеянный розовыми гормонами юности? В таком случае, если уж нас отфутболило на четверть века назад, почему бы и годков на молодость не отыграть? С сохранением знаний и опыта естественно. Сколько навскидку сейчас мне было бы?! Неплохо! Хотя, если подобное омоложение в той же пропорции случилось бы, вон, например, с Забиркиным (матрос «сидел на радио» и как раз что-то «словил», привлекая внимание офицера), сейчас бы он беззубо пускал пузыри едва ли справляясь с собственным энурезом».
— Что там?
— Мы его уже давно видим, — доложил вахтенный офицер, — судя по ЭПР[97] — корвет или фрегат. Передают: «Вы нарушили государственную границу Республики Чили».
— Извинитесь.
— Что?
— Передайте им: «извините»! Хотя — нет. Стоп! Слишком издевательски будет звучать. Что они ещё там…?
— Требуют немедленно покинуть их во́ды.
— Штурман, что у нас с курсом?
— По правому траверзу мыс Горн, на румбе — 270. По-прямой ещё миль 40 будем в чилийских во́дах.
— Вот и передайте: «наш курс ведёт к выходу из территориальных вод Чили».
* * *
Контроль за крейсером постепенно слабел. Липкое внимание недоброжелателей отступало, словно грязная вода в соляровой бочке, маслянисто стекая вниз, цепляясь за стенки тягучими по́лосами-щупальцами.
Совершенно не утруждали себя чилийские патрульные самолёты, по-тихому слиняв, доверив слежку за «русскими» корвету ближней береговой зоны. Корвет добросовестно болтался на волнах, сопровождая нарушителя, но только до нейтральных вод.
Довольно долго держали дистанцию американские корабли, но скорость «Петра» (даже не смотря на вынужденное противолодочное зизагирование, отбиравшее несколько миль на генеральном курсе) была выше, чем у их флагмана — «Таравы». Излучение навигационных РЛС американцев медленно смещалось с левого траверза на раковину, в конце концов, обозначилось строго по корме, постепенно отдаляясь.
Недолго продержался и британский «Нимрод», потерявшись на радаре, бодро умотав в сторону острова Сан-Феликс.
За ночь крейсер обогнул южную оконечность материка, встречая утро уже в Тихом океане.
С рассветом притащилась двойка чилийских «Канберр» в зелёной армейской раскраске. Наре́зали полукруг, весьма близко и низко (на уровне антенн), так сказать, отметились сами и отметили для себя курсовой вектор русских. Убрались восвояси.
И наступила океанская глушь — ни самолета, ни посудины захудалой. Только волны, серые обрывки туч и ветер, который гонял всё это влагосодержащее неспокойствие с не меньшим усердием, чем и в Атлантике.
* * *
Русская поговорка о непростой связи человеческого разума с суточным циклом, прекрасно работала и в южном полушарии, в такой несусветной дали́ от родных берёзок и осин. Утро оказалось (или казалось) мудреней ве́чера и тем более беспокойной ночи.
Для Терентьева — человека-жаворонка утро внесло свежесть и ясность мыслей. Наверняка причиной этому было и то, что удалось поспать аж целых пять часов, «отбившись» за час до «утренней» вахты.
Вторпом[98] посвоевольничал — обстановка была спокойной, и командира подняли чуть позже оговоренного срока.
Доклады вахтенного и от командиров БЧ происходили ожидаемо и почти буднично. Американцы ограничились только локационной слежкой, всё больше отдаляясь, затухая сигналом РЛС по корме.
На крейсере решались задачи по восстановлению боеспособности, наведения порядка и замене повреждённого. Несомненно, важная, но текучка: банили орудия, переваривали рубочные двери, латали дыры в надстройках, вставляли остекление, много возни было на корме и конечно при устранении последствий обстрела из «Стингера».
Терентьев, поймав очередной взгляд на своём лице, наконец, догадался, мазнув по небритой щеке. Прихватив папку с отчётами, спустился к себе в каюту.
Сто́я перед зеркалом, «конечно не Штирлиц за растопкой камина, но заметил, что лучше думалось за бытовыми мелочами, типа бритья и прочими зубочистками», так вот, стоя перед зеркалом со станком в руке, наконец, подметил — отпустило. Впервые с момента переноса в прошлое, не чувствовал давящей неопределённости.
«Чужая и совершенно не нужная война осталась позади. Где-то там позади остались и аргентинцы с подловатым Гальтиери, и британцы, которые возможно ещё попытаются что-либо предпринять, базируясь с Сан-Феликса, но вряд ли. Вряд ли. У них и без нас войны по горло.
Есть ещё американцы. Сейчас с американцами нас связывает только факт участия их бойцов в абордаже. Пусть под прикрытием англов…. А ведь смотри как традиционно для островитян — опять чужими руками повоевали. Ха-ха! Но инициатива наверняка американская. Только вот их корабе́льная группа напрочь пассивна, не послав ни самолёта, ни заикнувшись словом в эфире, хотя бы о судьбе пленных. А ведь янки всегда заявляли о приоритете спасения своих! Неужели списали? Или будут решать вопрос дипломатическим путём? Или как раз сейчас их этот, как его — КНШ[99] и строит свои коварные планы»?
Закончив бритье, плеснул в лицо холодной водой, взбодрился, отфыркиваясь. Сразу привычно набрякли влагой мешки под глазами.
«Знакомый эффект — сейчас разгладятся. А с висков надо бы убрать — подзарос»!
Это была не дань дисциплине и внешнему виду офицера флота, просто заросшие виски и волосы над ушами создавали ощущение захламлённости и своего рода, нечистоты. Как и иная растительность на лице — борода и усы. Гипотетически он представлял мотивацию носителей этого волосяного «богатства», но всякие крошки при приёме пищи и впитываемый волосами терпкий табачный запах, вызывали неприятие.
Финишировал лосьоном, замечая, как настроение бесконтрольно ползёт вверх, что даже косило в сторону барного шкафа, с оценивающим прищуром на почато-запечатанную стеклянную «батарею».
«Вот ведь свинство — имеем людские потери на корабле, а командира адреналинит и куражит, да ещё и с утра. Стыдно товарищ командир»!
Снова вернулся к более важным вопросам:
«Ну, так что там американцы? Планы, планы?!
Абордаж явно показал один из вариантов, может быть даже скороспелой импровизации. Слишком откровенно и прямолинейно. Наглость? Да! Но нельзя сказать, что наглость американцев в проведении военной акции против боевого корабля СССР была беспрецедентна — за годы холодной войны прецедентов было достаточно, но…. Но на что они решатся теперь? Ответ на этот вопрос в какой-то степени мог прояснить цээрушник. Но много ли знает агент ЦРУ о проектах штабных адмиралов, и какие схемы рисуют по этим планам в Белом доме? Если и знает, то наверняка немного. И не сто́ит забывать из какой он организации — вполне и вероятно вообще дезинформирован на случай…, на подобный случай — пленения. А вот тут и вовсе запутаться можно…, в шпионских играх. Тем более что особист заверял: «свободно идёт на контакт». Но уж очень не понравился взгляд этого джеймсбонда! Действительно умный, и с неприкрытым любопытством. Такого попробуй переиграй. Куда мне? Я на такое не учился. Это особист…».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
