— Кара, — сказал он сдавленным голосом, — я изо всех сил стараюсь сдерживаться. Не выводи меня из себя.
— Я не имела намерения...
— Быть пойманной?
Она отрицательно качнула головой.
— Я должна была бежать. Я думала, что так будет лучше для всех.
— Очень благородно, моя дорогая, но я не согласен.
— При сложившихся обстоятельствах, что бы вы...
— Каких именно обстоятельствах? — перебил он едко.
Совершенно запутавшись, она таращила на него глаза. Сколько еще он будет лицемерить?
— Вы прекрасно знаете каких, — отрезала она раздраженно.
— Я уже сказал вам, что эта женщина не значит для меня ничего, — процедил он и вновь как тигр в клетке заходил по комнате. — Я не могу изменить прошлое, Кара. Все, что я могу предложить, — это свою верность в будущем. Очень глупо и совсем по-детски убегать из-за обиды.
— Но я убежала не из-за этого, — сказала она, глядя в пол. — Не вполне.
Он круто повернулся.
— Тогда почему?
Этот отъявленный распутник говорил как робкий мальчик. Ее сердце пропустило удар.
— Вы не понимаете? Оставаясь, я подвергала опасности всех.
— О чем ты говоришь?
— Француз напал на вас из-за меня.
— Черта с два! С чего ты взяла? Я никогда такого не говорил.
Лжец, подумала Кара.
— И когда я прочла о мистере Бринстоне...
— Кто, черт возьми, этот Бринстон? — раздраженно перебил он ее.
Она глядела на него, пораженная.
— Вы в самом деле не знаете?
Он отрицательно мотнул головой.
— А должен знать?
— Но я думала, вы...
— Что я? — спросил он каменным голосом.
— Ничего, — промямлила она.
— Что ты подумала? — спросил он, подозрительно прищурив глаза.
— Бринстон, сыщик, которого я наняла, — тихо ответила она, — был убит прошлой ночью.
Мысль Алекса расставила все по местам с молниеносной быстротой и точностью.
— Итак, ты подумала, что я убил его.
— Нет, но вы могли быть замешаны, — ответила она робко.
— Для женщины, которая боится своего мужа, ты далеко зашла, испытывая мое терпение.
— Я вас не боюсь. — Эту наглую ложь она произнесла без запинки.
— Должна бояться, — рявкнул он.
Глаза Кары встретились с его яростным взглядом.
— Что мы будем делать теперь?
— Мы не будем делать ничего. Ты будешь учиться достойно себя вести. Но мы отвлеклись. Я терпеливо жду дальнейших объяснений.
Склонив голову, она проговорила жалким голоском:
— После встречи с лордом Резерфордом что мне было делать?..
— Ты говорила с Дэниелом? — прогремел он, готовый немедленно свернуть лучшему другу шею. — Что он, черт возьми, сказал?
— Достаточно.
— То есть?
— Скажем, я сложила два и два и поняла, что в опасности не только моя жизнь. Мне нужно было бежать. Я не могла этого вынести, — всхлипнула она, съеживаясь.
— Скажи мне, как долго твои глупые детские мозги вырабатывали дурацкое решение бежать в Бостон?
Она вскинула голову, глаза блеснули от гнева.
— Как вы смеете издеваться надо мной? Это все ваша вина!
— Моя вина? — взорвался он. — Насколько я помню, ты бежала от меня. А не наоборот.
Вскочив на ноги, она заявила:
— Если бы вы сказали мне правду с самого начала, всего этого можно было бы избежать. Вместо того чтобы обманывать меня на каждом углу...
— У вас хватает наглости говорить об обмане, мадам? — злобно процедил он.
Она вздернула подбородок, бестрепетно встретив его ледяной взгляд.
— Я не всегда обманывала вас намеренно. Если когда что-то и скрывала, то это из-за вашего диктаторского характера. Вы же, со своей стороны, обманывали меня с самого начала. Вы могли бы рассказать мне про этого Бушара и француза.
— Дьявол! — воскликнул он.
Что Дэниел ей сказал? Он задушит его своими руками при первой же встрече. Что же с ней делать? Вся его жизнь пошла наперекосяк после встречи с ней. Она невероятно желанна. Как ему хочется почувствовать шелковистость ее кожи. Запустить пальцы в густую копну волос и целовать свежие нежные губы. Чувствовать округлости грудей в своих больших руках. Глубоко погрузиться в нее. Он попытался встряхнуться. Эта женщина только что пыталась бросить его! Она его, наверное, презирает.
— Полагаю, вас можно поздравить, милорд. В конце концов вы успешно возвратили свою собственность. — Голос ее сочился сарказмом.
Он резко обернулся, глаза его блеснули.
— Да, возвратил. Целиком и полностью, любовь моя. Ты моя, и я сделаю с тобой все, что пожелаю, — ответил он грубо.
— Вы все еще напоминаете мне... — обронила она холодно, дерзко выдерживая его взгляд.
Алекс сдавленно выругался. Огонь, а не женщина! Темперамент под стать его собственному. Он разрывался между двумя желаниями — отнести ее наверх, в спальню, или перекинуть через колено и выпороть.
— Дорогая моя девочка, — произнес он угрожающе, — быть может, это новость для тебя, но большинство жен не шатается по улицам Лондона.
— Я не шаталась! — гневно возразила она.
— Как я говорил, когда жена джентльмена, особенно жена маркиза, ведет себя, как уличная девчонка, это скандал.
— Вряд ли вы имеете право читать мне лекции о приличиях, — быстро возразила она.
— Хорошо сказано. Я еще думаю, как мне жить среди всех этих сплетен.
— Каких сплетен?
— Например, о сапфирах, что ты продала по дешевке?
Она уже раскаялась в этом, но, к ее негодованию, Алекса совсем не волновала их ценность, ни материальная, ни сентиментальная. Только унижение, которое вытекает из всей этой истории.
— Я с нетерпением жду следующего бала, где сапфиры Далтонов появятся на шее какой-нибудь богатой вдовы.
— Ну, — пробормотала она, — вы ведь можете вернуть их.
— Теперь ты этого хочешь, не так ли? Теперь ты будешь с удовольствием носить их? Хорошо, я их верну, если только какой-нибудь джентльмен с менее неблагодарной женой уже не подцепил их. Все что угодно для моей преданной супруги.
Сжав руки в кулаки, она устремила на него ненавидящий взгляд.
— Я обожала бы эти сапфиры, если бы они были подарены вами искренне, в знак верности и преданности, а не выбраны для маркизы Оверфилд вашим банкиром!
