— Так покарай это чудовище своей божественной десницей, пока не поздно!
— Нет! — В близко посаженных глазах Самеаха одновременно промелькнул ужас и страстная любовь к своему непутевому ребенку. — Умоляю и тебя, Гетард: не становись братоубийцей.
— Да я вообще не планирую участвовать в вашей местной разборке, — пожал плечами Кузнецов. — Увольте меня от такой чести.
Ткач-Самеах подошел к Денису и ласково, насколько это позволяло грубо «сконструированное» лицо Самеаха, улыбнулся молодому человеку.
— Не старайся казаться тем, кем ты не являешься на самом деле. Я успел хорошо тебя узнать, сынок. Ты не из тех расчетливых людей, которые, увидев, как на ночной улице двое подонков пытаются надругаться над девицей, спешат спасти собственную шкуру. Ты истинный сын некогда славного рыцаря виконта де Су и мой прапраправнук. К тому же из Книги Мангрейд знает, что остановить его на пути к власти может только его родной брат. Но он пока не ведает, под каким именем и в каком месте скрывается этот человек. Я постарался сохранить истину о тебе в тайне до решающей битвы, иначе ассасинские ножи угрожали бы тебе днем и ночью.
Ткач раскрыл Кузнецову тайну его происхождения. Очень давно, когда нынешнего Бога звали братом Батистом и он жил в том же мире, что и Денис, монах согрешил с одной из жительниц селения, находившегося в окрестностях монастыря. От этой женщины у брата Батиста родился сын, которого назвали Гетардом. Потом, став мужчиной, он продолжил род виконтов де Су.
Спустя века далекие потомки этой женщины попали в Россию. Так что Денис являлся одним из потомков Ткача. Более того, природа Сферы такова, что между Главным миром и этим постоянно существует связь из энергетических нитей.
Но важнее то, что потомки Бога Сферы подсознательно владеют исключительными возможностями своего всесильного Бога-отца. Эти качества до поры лежали мертвым грузом где-то в закоулках сознания Дениса и стали постепенно просыпаться в процессе его пребывания в Сфере.
Кроме того, Ткач, постоянно находясь в мысленном контакте со своим родственником, вложил в его подсознание дополнительную информацию о Сфере. Так он ментально поженил Дениса с девушкой из влиятельного клана друидов.
Дело в том, что в одной из поздних Рун Ткач прочитал, что именно бескорыстные по своей природе друиды, цель жизни которых — поиск гармонии, станут его опорой в процессе переселения обитателей старой Сферы в новую. Так что Денис и Крэйя женаты в будущем, а воспоминания о прошлом знакомстве искусственно имплантированы Ткачом в их головы.
Бог также позаботился внушить друидским астрологам информацию о звездной предрасположенности этого брачного союза.
Итак, загадки постепенно разгадывались, тайны раскрывались.
— Но как же мы поженимся, если Крэйя мертва! — возразил Денис.
— С чего ты взял? — усмехнулся Бог.
— Треснуло хранящееся у меня ее обручальное кольцо, а это — знак смерти.
— Да неужели?
Ткач-Самеах явно забавлялся.
Денис торопливо стащил с правой руки латную перчатку и, к своему изумлению, обнаружил, что трещина на кольце исчезла.
Он был несказанно счастлив чудесным спасением дорогого ему человека и одновременно с тоской понимал, что ему снова придется отказаться от такого близкого счастья с Такимой. Но думать сейчас об этом было некогда. Ткач вручил Денису свое личное золотое знамя.
— Поспеши! Армия крестоносцев вот-вот дрогнет и будет поголовно вырезана болотными солдатами. Только, когда будешь скакать через ущелье, опусти на лицо забрало шлема и вели всем своим спутникам обернуть лица мокрыми тряпками, чтобы не вдыхать красный газ.
— А я смогу одолеть болотную армию?
Денис не слишком верил в собственные полководческие способности. Но Ткач подсказал молодому человеку, как в два хода поставить противнику мат:
— Вспомни об амулете, который ты нашел на болоте. Мастер Урхтаф из гильдии некромантов вынужден будет выполнить любую волю владельца «Зеркала смерти». А солдаты болотной армии заключили сделку лично с ним, а не с Мангрейдом. Это ведь Урхтаф пообещал им сухую рассыпчатую землю на лучшем кладбище Феба. Не забывай также об обещании друидов прийти к тебе на помощь по первому зову.
* * *
Кипт видел, как беспорядочно отступают солдаты союзных армий. Даже маги из могущественных гильдий Остающихся, Уходящих, Чародеев, Мастеров Стали, не вступая в схватку с дикими ордами степняков и ожившими мертвецами, трусливо спешили укрыться в ближайшем лесу.
Многие колдуны прямо на бегу превращались в зайцев или птиц, доверяя спасение своей жизни резвым лапам и стремительным крыльям. У простых солдат такой возможности не было. Им приходилось ускорять свой бег, на ходу избавляясь от лат и бросая тяжеловесное оружие.
Никогда еще уважаемые магические гильдии не знали такого позора. Вся армия светлых сил была охвачена хаосом панического отступления, и только один предводитель войска — Даригаш — оставался безучастен к происходящему. Его прямая, как гвоздь, фигура, стоящая на вершине высокого холма, была издали видна всем участникам битвы. Издали Бог походил на неподвижное изваяние, ни одним жестом или словом не реагирующее на катастрофу своего войска. Только большая странной красной масти собака возбужденно бегала вокруг Даригаша, то начиная воинственно лаять на бегущих мимо солдат, то жалобно скулить, подняв морду к небу.
Перед тем как бежать вместе со всеми спасать свою жизнь, Кипт в последний раз оглянулся на Уходящего и пса, в котором была заключена его душа. Остающемуся было немного совестно перед Даригашем. Как-никак это он, Кипт, бездарно проиграл битву, позволив степнякам ложным отступлением заманить отборные силы белой армии в западню и поголовно уничтожить их в смертельном «мешке».
Будь Кипт более искусным полководцем, он бы с полным на то правом со временем занял место Бога, но теперь все было кончено.
Впрочем, Остающийся быстро успокоил муки собственной совести: «Нельзя винить себя за неудачу в поединке с бесчестным врагом. Я действовал благородно, направив войска в центр неприятельской армии, и не моя вина, что я стал жертвой обмана. Но не все потеряно, ведь у меня есть Узел!»
* * *
Мангрейд и Джамай подоспели к главной ставке побежденного противника практически одновременно. Причем хан эффектно подлетел к холму на драконе, которым управлял один из его слуг.
Философ с недоумением оглядел неподвижную фигуру Даригаша. Степняк же не отказал себе в удовольствии отвесить Богу крепкий пендель по мягкому месту. После этого между Мангрейдом и Джамаем произошла ссора из-за личного штандарта Даригаша.
— Он мой! — грубо дернул древко знамени в свою сторону хан.
— Ты забываешь, что принес мне клятву верности, — пытался поставить на место зарвавшегося степняка Мангрейд.
— Я знаю, — зло сузил свои и без того узкие глаза степняк, — ты чеканишь монеты со своей головой, где величаешь себя моим хозяином. Но я сам себе хан, и другого хана надо мною не будет!
