– Я узнал этот двор. Теперь найду дорогу сам! – радостно сообщил Сергею Владимировичу Антал и что-то крикнул на своем языке погонщику второй повозки.
– Антал, мне надо предупредить наших о том, что вы едете в цыганских кибитках. Притормози у парка, я выпрыгну!
– Лучше сделай это на следующем повороте!
– Хорошо! Я организую подмогу, а ты постарайся не сильно отклоняться от кратчайшего маршрута. Потом я дам о себе знать круговыми движениями фонарика, если увидишь, немедленно остановись!
Вскоре справа показалась черная стена парка, повозка стала поворачивать в его направлении, чуть сбавив ход, Сергей Владимирович легко спрыгнул с нее и, крикнув «С Богом!», растворился в темноте.
– Сколько еще осталось пути? – спросила Верка.
– Километра два, – ответил Антал.
– Меня беспокоит, не ранен ли кто из школьников.
– Сейчас ни спросить, ни перейти в кибитку ты не сможешь, так что моли Бога о том, чтобы скорее преодолеть оставшийся путь!
– Это я и делаю.
Повозки тем временем вышли на прямую улицу, Антал стегнул лошадей, они понеслись галопом. Обрывки брезента уже не хлопали, а вибрировали под напором встречного ветра, из-под копыт летели искры, образуя фантастический шлейф под брюхами лошадей, которые, словно чуя опасность, с каждой секундой ускоряли свой стремительный бег. Через несколько минут позади фургонов показались огни автомобильных фар, их лучи не шарили в беспорядочном поиске по черной стене леса и стеклам многоэтажек, а строго «вцепившись» в гужевой поезд, неотвратимо приближались к нему, явно готовясь передать эстафету гонки пулеметчикам.
– Верочка! Если сейчас не уйти с прямой, нам каюк! До ближайшего перекрестка метров шестьсот! Что будем делать?
Верка в этот момент напрягла свое кошачье зрение, чтобы рассмотреть то, что показалось ей подозрительным: впереди, примерно на том расстоянии, что определил Антал, на дорогу выезжало сразу несколько машин.
– Поворота не избежать! Давай хотя б прижмемся к тротуару, иначе нас расстреляют как зайцев!
Антал начал сбавлять ход, а Веркин глаз вдруг уловил в машинах, перекрывавших им путь, силуэты танков. Еще не осмыслив до конца причину их появления, она крикнула:
– Золотой мой! Только вперед, продержись три минуты, и мы спасены!
Повозка слегка качнулась, и в следующий миг, словно ступив на зеркальный лед, плавно помчалась по прямой линии. Секунду спустя на ее след вышла задняя кибитка, а еще через секунду фары преследователей метнулись за ней, от их зарева посыпались яркие вспышки и замелькали разноцветные полосы, они тут же достигли поезда и высекли на левой обочине дороги множество искр. Вдруг такие же вспышки расцвели впереди, на месте танков, от них побежали зеленые точки снарядов, которые, почти коснувшись передней кибитки, ушли в направлении фар, и те поглотились ярким заревом мощного взрыва. Не сбавляя ход, поезд чуть было не пронесся мимо танков, но Верка вовремя увидела фонарик Сергея Владимировича и велела остановиться. Шеф запрыгнул на повозку и взял командование на себя. Кортеж, не задерживаясь, сразу набрал скорость, промчался еще с километр по улицам и переулкам и наконец въехал в раскрытые ворота советского посольства… Там повозки ожидали врачи, медсестры и санитары, а также многие родители, которые каким-то образом узнали о предстоящей операции по спасению их детей. Люди сразу же бросились к кибиткам, но их властным жестом остановил главврач. Верка тем временем осмотрела и пересчитала ребят. На счастье, все школьники оказались на местах, все были живыми и здоровыми. Сергей Владимирович протянул ей список, она сделала уже «официальную» перекличку и передала детей под опеку главврача…
* * *
Проснувшись почти через сутки после приезда из посольства, Верка не обнаружила рядом с собой Антала и сильно обеспокоилась. Часов в десять утра он явился, принес стопку газет и сообщил о начале вывода советских войск из Будапешта.
– Вот читай, то есть давай вместе просмотрим наши газеты. Здесь, в «Молодежке», говорят о том, что в Нью-Йорке готовятся созвать заседание Совета Безопасности по «венгерскому вопросу». И кто, ты думаешь, его инициировал? Конечно же, США, Англия и Франция. Ах, милые французики, делайте свои великолепные вина и не лезьте, пожалуйста, в чужие дела! С американцами все ясно: главный оплот империализма заинтересован в развале МСС и отозвался незамедлительно на поддержку контрреволюции. Англичане, конечно, смотрят дядюшке Сэму в рот. И наш МИД мгновенно среагировал: направил за океан министра иностранных дел Имре Хорвата, ну что ж, пусть прокатится! Только вот о результатах заседания Совбеза пока ничего не пишут. Переворачиваем страницу и видим потрясающее сообщение: открыт пограничный переход с Австрией Сентготтард, думаю, оттуда посыплются как из рога изобилия оружие, идеологическая литература, диверсанты и прочие атрибуты «помощи»… Давай лучше развернем «Сабад неп»! Тут на первом месте воззвание к венграм-революционерам. Правительство гордится собой, подчеркивая, что оно выполнило требование революционно настроенной молодежи: добилось вывода советских войск и распустило ненавистные народу органы госбезопасности. Для поддержания порядка в стране полномочия госбезопасности передаются национальной гвардии. Исполнив, таким образом, чаяния восставших, оно считает, что нет больше оснований для противостояния, и призывает народ к консолидации. А это что за сообщение? О Господи! Похоже, назревает новый очаг мировой войны: Израиль напал на Египет. Вера, золотце, мир пошатнулся, с ума сошли и европейцы, и арабы, и иудеи… В этой ситуации остается лишь одно: радоваться нашей любви.
– Ты обрушил на меня столько новостей, в том числе и мирового масштаба, а я не могу забыть вчерашней ночи!
– Позавчерашней! Сегодня уже двадцать девятое октября, – уточнил Антал.
– Часов не наблюдают не только счастливые, но и преследуемые!
– Сегодня я второй раз поправляю тебя: не преследуемые, а спасающие детей, хотя, по-человечески, мы всю ночь уходили от погони.
– Всего полтора часа, которые показались тебе целой ночью, милый, я тоже поправляю тебя.
– Ты права. Но я понял той ночью многое из твоей прошлой жизни. И даже почувствовал всей кожей.
– Одна из моих подруг перед оккупацией Крыма вывозила на Кавказ коллекционные массандровские вина. И их безоружное суденышко бомбили немецкие «мессершмитты». Она в той бомбежке почувствовала себя дичью, на которую охотятся вооруженные егеря. Знаешь, я думаю, как только выйдут из Венгрии советские солдаты, за нами начнется охота.
– Пути Господни воистину неисповедимы! Я, по сути, приветствовал революцию, но она пошла наперекосяк, и так же наперекосяк я сейчас отношусь к ней. Только тебя в обиду не дам! На самом деле ты можешь забыть о возможности преследования нас повстанцами, потому что в ночь спасения детей я находился – по вполне официальным источникам – на заседании кружка Петёфи, а ты была здесь!
– Я счастлива, что у меня есть ты!
