Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Работой Коминтерна в Персии ведал генеральный консул в Тегеране Владислав Платт. К этой работе я не имел касательства и только получал от Платта информацию, которую доставляли ему местные члены иранской коммунистической партии. Особенно ему помогал местный коммунист Казнев, служивший в советском торговом учреждении «Шарк». Он имел родственников и друзей среди членов партии «Мусават» и, выпытывая у них сведения, передавал нам. Другим коммунистом, оказывавшим помощь нашей работе, был перс-учитель в советской школе в Тегеране.
Летом 1927 года из Пехлеви, Гилянской провинции, начали поступать сведения о склоке, возникшей там среди советских работников. Виновником недоразумений был Образцов, заведующий рыбными промыслами на персидском побережье.
Старый коммунист Образцов вел такую хищническую эксплуатацию промыслов, что ему позавидовал бы любой капиталист. Не довольствуясь работой на советских промыслах, он начал подкупать чиновников, управлявших персидскими промыслами. Получая взятки, те саботировали ловлю, и промыслы начинали терпеть колоссальные убытки. Тогда вмешивалось тегеранское полпредство и предлагало персидскому правительству передать промыслы в руки Образцова, который-де легко обеспечит их прибыльность. Благодаря такой политике Образцов захватил в свои руки все персидское побережье Каспийского моря.
Но кроме этой внешней политики Образцов вел и внутреннюю. Руководителями на промыслах он назначил своих людей, вызванных специально из России. Персидских рабочих, которые должны были по кодексу труда работать 8 часов, он заставлял работать 14 часов и платил мизерное жалование. Большую часть прибыли, получаемой от такой жестокой «экономии», старый коммунист клал в свой личный карман. Все безобразия благополучно сходили ему с рук, так как со всем начальством в Москве, начиная с председателя Высшего совета народного хозяйства Куйбышева и кончая мелкими чиновниками, он поддерживал наилучшие отношения и засыпал их подарками из Персии. По подсчетам резидента ОГПУ в Пехлеви, Образцов отправил высшим должностным лицам в Москву подарков на сумму не меньше 10 тысяч долларов. Не забывал он также и свое тегеранское начальство, систематически подкармливая полпреда и торгпреда икрой и рыбой. Полпред и торгпред, естественно, поддерживали его гнусную политику.
Образцов вдруг почувствовал, что резидентом Ефимовым и консулом Сычевым ведется работа против него. Решив напасть первым, он обратился к Юреневу с просьбой убрать работников ОГПУ и консула, так как они-де мешают ему работать. С той же почтой я получил донесение Ефимова о проделках Образцова, причем к письму были приложены фотографии документов, доказывавшие присвоение Образцовым казенных денег.
Юренев вызвал меня и сообщил о склоке, происходящей в Пехлеви. Он предложил мне откомандировать резидента и заявил, что снимает с должности консула Сычева, так как, по его мнению, необходимо всячески облегчить работу Образцова, так много сделавшего для советской России. Разговор происходил за завтраком, и Юренев, уплетая присланную Образцовым икру, естественно, не мог иначе рассуждать.
Я предложил ему вызвать Образцова и Ефимова в Тегеран для расследования дела. Юренев со мною согласился.
Объяснение происходило с глазу на глаз между Юреневым, мною и Образцовым. Выслушав Образцова, рисовавшего себя чистым, как снег, я молча вынул фотографии его расписок в получении взяток и при нем передал Юреневу. Юренев очень смутился, не знал, как быть, и наконец, повысив голос, предложил Образцову, чтобы «этого больше не было». Инцидент этим был исчерпан. Несмотря на мои неоднократные представления в Москву, ОГПУ не могло настоять на снятии Образцова. Тем временем он, увидев во мне тоже начальство, начал засыпать меня икрой и рыбой.
Воспользовавшись приездом Ефимова, который до того времени подчинялся бакинскому ОГПУ, я написал с его согласия в Баку и добился его перевода в мое непосредственное подчинение.
Ефимов был узкий специалист своего дела. Не вдаваясь в политику и нисколько не разбираясь в политических вопросах, он с увлечением занимался разведкой и контрразведкой. Особенно хорошо он организовал агентуру внутри мусульманской партии «Мусават», представители которой в Гилянской провинции вели революционную работу в советском Азербайджане. Письма представителя мусаватистов Ахунд-заде и доктора Ахундова к своим сторонникам в Баку и в бакинской провинции и их переписка с главарями партии за границей неизменно попадали в руки Ефимова и давали нам подробные сведения о состоянии этой организации.
Не забывал Ефимов также и русскую эмиграцию. Он завербовал для работы полковника царской армии Джавахова и заставил его связаться с руководителями антибольшевистской организации «Братство Русской Правды». Братство не только приняло Джавахова в члены, но назначило его руководителем антибольшевистской работы в этом районе. Систематически бакинское ОГПУ составляло письма для Джавахова, тот подписывал их и отправлял на имя «Братства», а полученные ответы, за подписью братьев № 1 и № 9, передавал в наше распоряжение.
Бакинское ОГПУ старалось заставить «Братство Русской Правды» связать Джавахова с какой-нибудь иностранной державой, чтобы та оказала ему помощь в поднятии восстания в Азербайджане. «Братство» отвечало, что оно ведет кое с кем переговоры, но пока безуспешно. Ефимов, кроме того, заставлял Джавахова писать членам «Братства», проживавшим в разных городах Персии (например, полковнику Грязнову в Мешеде). Из получавшихся ответов ОГПУ осведомлялось о деятельности «братьев».
Всю агитационную литературу «Братство Русской Правды» направляло на имя Джавахова, а тот передавал ее нам.
Для того чтобы Джавахов мог лучше вести работу, ОГПУ отпустило ему средства на открытие гостиницы в Реште. В этой гостинице он предоставлял помещение для собраний русских эмигрантов и мусаватистов. Дела и планы этих организаций были видны нам как на ладони.
Секретный агент Ефимова в Реште состоял шифровальщиком при штабе Северной бригады Персии и адъютантом командующего бригадой. От него мы получали тексты всех телеграмм, циркулировавших между командующим бригадой и главным штабом в Тегеране.
Выслушав доклад Ефимова, я пришел к заключению, что Джавахова можно использовать более рационально, и предложил Ефимову командировать его в Тегеран. Я хотел связать его с английским посольством и таким образом получить некоторые данные о работе англичан на Кавказе.
Через неделю Джавахов приехал в Тегеран, связался с местной русской эмиграцией, принявшей его с большим почетом, как закаленного борца против большевиков. Он сделал доклад о положении в Гилянской провинции, а местные руководители «Братства» в свою очередь сделали ему доклад о состоянии организации. В ту же ночь Джавахов передал эти сведения мне.
Насколько хорошо был принят Джавахов русской эмиграцией в Тегеране, настолько же плохо кончилась его попытка связаться с англичанами.
Английский военный атташе Фрезер отказался принять его до наведения о нем справок. Впоследствии из перехваченного донесения английского консула в Реште на имя посла в Тегеране мы узнали, что англичане считают Джавахова большевистским агентом. Попытки подослать Джавахова к англичанам пришлось прекратить. Но Джавахов, насколько знаю, до сих пор служит ОГПУ в Персии, пользуясь полным доверием мусаватистов и русской эмиграции. За свою работу он вначале получал 80 долларов в месяц. За проявленное усердие и успехи жалование затем было повышено до 150 долларов в месяц.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
