— Мне Поливанову, — сдержанно произнесла она, и тут же ее брови удивленно вздрогнули. — Как нет? Заболела? Ах, сердце… — Она замялась на секунду, прежде чем задать новый вопрос: — А как самочувствие воспитанника Морозова? Что-о?! Как сбежал?
Трубка журчала какие-то извиняющиеся слова, но Жанна уже не слушала. Дрожащей от бешенства рукой она нажимала красную кнопку на полированной поверхности стола.
Рушилась давно взлелеянная мечта, рушились тщательно разработанные планы, рушилась вся ее жизнь…
Рейс Вашингтон — Москва закончился точно по расписанию. Москва встретила серебристый «боинг» тяжелым пасмурным небом и моросящим дождем, оставлявшим на стекле иллюминатора расплывчатые потеки.
Проходя таможенный контроль, пассажиры оживленно переговаривались, радуясь окончанию долгого перелета. С другой стороны их встречали ослепительные улыбки родственников, цветы и дружеские объятия. Но женщину с бледным восковым лицом и темными волосами, в старой, вытертой на локтях ветровке не встречал никто.
Пройдя в зал прилета, она обвела туманным взглядом толпы очемоданенного народа, прислушалась к восторженному гулу приветствий и, перебросив через плечо легкую сумку, направилась к выходу из аэропорта. Даже самый придирчивый физиономист не смог узнать в этой тоненькой, пошатывающейся от усталости пассажирке с землистым лицом счастливую, полную сил представительную женщину, руководительницу компьютерной фирмы «Софтсистемс», которая улетала из Москвы каких-нибудь два месяца назад, полная надежд и несбыточных мечтаний. Ее никто не ждал, ею никто не интересовался.
Вместе с толпой пассажиров девушка погрузилась в рейсовый автобус. Ей повезло — несмотря на давку и толкучку при посадке, удалось занять краешек сиденья. Стоя, она вряд ли смогла бы продержаться на ногах более пяти минут.
Автобус выплюнул толпу пассажиров на конечной остановке, и пассажирка, влекомая плотным потоком, безропотно погрузилась в зияющую пасть метрополитена.
В квартире, где она жила два месяца назад, сразу после приезда из Быковска, на требовательный звонок долго никто не открывал. Затем послышался смутный шорох, дверной глазок потемнел, осматривая гостью, потом вдруг створка приоткрылась, и настороженные глаза выглянули в узкую щель возле косяка.
— А Сашу можно? — чужим голосом спросила Жанна.
— Его нет! — Дверь открылась пошире, так что можно было видеть юную девушку, которая, чуть выпятив живот, смутно вырисовывалась в проеме.
— А где он?
— Я откуда знаю? Появляется только после того, как позвонит.
— А телефон его знаешь?
— Нет.
Девушка была явно беременна. Жанна смерила ее внимательным взглядом — еще одна кандидатка в суррогатные матери.
— А ты кто такая? — спросила она.
— А ты? — насторожилась девушка.
Жанна не ответила.
— Что деньги на этом заработаешь — и не надейся! — кивнула она на оттопыренный живот. — А лучше послушай моего совета, убирайся подобру-поздорову, пока цела.
— А ты кто такая, чтобы мне указывать? — обидчиво повысила голос девица. — Ишь, советчица нашлась, а сама-то, наверное…
Но Жанна не слушала ее, сбегая по лестнице…
Привокзальная площадь встретила ее гомоном толпы, свистками поездов, сиплым голосом громкоговорителя. В комнате матери и ребенка выяснилось, что Алевтина будет на работе только завтра — смена ее кончилась двое суток назад. Переночевать там ей не разрешили. Ведь кто теперь докажет, что она мать? И где ее ребенок?
Ночь Жанна провела на ребристых скамейках в зале ожидания, скрючившись калачиком между потливым дядечкой с юга и многодетной мамашей, чьи отпрыски сопели прямо на полу, прикрытые непромокаемым плащом.
Время было предутреннее, сонное. Вокзал затих, сморенный зыбким полусном. Жанна крепко спала, положив голову на сумку. Внезапно послышался резкий плач грудного младенца. Тревожно озираясь, она вскочила и села на лавке. Сердце ее бешено колотилось.
— Ой, да что ж это, мамочки родные! — негромко запричитал за спиной женский голос с южным говорком. — От самого Орла спокою не дает…
На скамейке сидела дюжая женщина со скорбным выражением на лице и баюкала орущего младенца.
У Жанны внутри все мучительно сжалось.
«Не расслабляться!» — приказала она себе и вновь свернулась калачиком на скамейке, заткнув уши. По ее злому лицу текли быстрые стыдливые слезы.
Заступив утром на дежурство, Алевтина только начала заваривать чай, как в комнате появилась Жанна. Вид у нее был мрачный и решительный.
— Ой, это ты? — Дежурная удивленно приподняла брови и тут же испуганно смолкла.
— Мне нужен Саша, — отрывисто бросила девушка.
— Саша? Я не знаю, он… — заюлила Алевтина, глаза ее бегали.
— Мне нужны мои деньги! — без обиняков заявила Жанна.
По ее ожесточенному лицу вербовщица поняла, что эта особа шутить не намерена. Однако откуда ей знать, какие у них отношения с боссом?..
— Ты погуляй поди, — предложила Алевтина, — а я пока поищу его. Посторонним здесь находиться, сама знаешь…
Но Жанна уже демонстративно уселась на стул, небрежно бросив сумку под ноги. Весь ее вид показывал, что она никуда не уйдет, пока не добьется своего.
Алевтина вздохнула и, прикрывая телефонный диск рукой, принялась накручивать номер. После длинных гудков на том конце провода все же ответили. Не давая опомниться, Жанна выхватила у вербовщицы трубку.
— Это я, — сказала она.
— Ну, чего тебе? — услышала она равнодушный, даже как бы ленивый голос менеджера. — Ты чем-то недовольна? Или просто звонишь, чтобы поблагодарить меня за заботу?
— Мне нужны мои деньги!
— Слушай, крошка, это не телефонный разговор… Ну ладно, давай встретимся. Подъезжай к метро «Спортивная», часикам к шести… Найдешь? Я буду стоять наверху, у выхода к стадиону. Побазарим. О’кей?
— В шесть, — подтвердила Жанна и бросила трубку.
Алевтина проводила ее испуганным взглядом. «Сумасшедшая, право, сумасшедшая. — Она озабоченно покачала головой. — Как бы девчонка глупостей не наделала…»
Но вербовщица боялась не столько за сумасшедшую «девчонку», сколько за свой прибыльный и спокойный бизнес. На всех тех девчонок, которые при ее посредничестве отправлялись за границу, ей было по большому счету наплевать.
Почти целый час Жанна кружила возле метро «Спортивная». На нее обращали внимание. Какой-то горбоносый кавказец пытался даже клеиться, но, наткнувшись на тусклый невидящий взгляд, быстро отстал… Дождь заливал лицо, холодные капли падали за воротник, но девушка не замечала этого. Ей было жарко, и вместе с тем она дрожала в тонкой курточке не то от пронизывающего ветра, не то от волнения.
