Разве он не показал себя с лучшей стороны? Разве она, привыкшая к женским ухищрениям, не открылась по-новому сама себе, восприняв глубиной лона мужскую силу? А теперь ее надменная забывчивость исключила из памяти небывалое ощущение, заставившее эту тигрицу млеть.
Для Дмитрия с сугубо личной точки зрения прошедшая ночь означала шальную удачу. Случайные нестрогие девушки, промелькнувшие в его жизни, и сравниться не могли с этой перезревшей красавицей. Только твердый, бескомпромиссный характер, несомненно схожий во многом с характером покойного Слепакова, не давал Дмитрию потерять голову и влюбиться до фанатического безумия, как иногда влюбляются горячие юноши в имевшую множество любовных связей сексуальную хищницу.
Путь их тем временем сместился с очищенного от снега шоссе на рыхлый проселок, плавно петлявший между безлюдными привидениями садовых кооперативов и деревень — с собачьим лаем и звяканьем колодезных ведер. Ряузов старался запомнить их названия на покосившихся железных табличках, водруженных при въезде. Наконец он увидел вблизи голой ракиты бочком стоявшие «Жигули»-пикап. Тормознул, чуть не доехав, у противоположной обочины.
Сидевший за рулем человек выбрался из кабины.
— Приготовь оружие, — суровым голосом сказала Илляшевская.
Дмитрий торопливо переложил «беркут» из внутреннего в боковой карман.
— Пошли. — Илляшевская покинула машину и решительно шагнула к вылезшему из пикапа человеку. — Дима, не убирай руку со ствола.
Они приблизились к безмолвно ожидавшему их мужчине.
— Марина? — глухо спросил тот настороженно. Небритый, на вид лет сорок пять — пятьдесят. Одет серо, кое-как.
— От кого?
— По приказу Макара от Вашарамова. Деньги с собой?
— Все как надо, — зло процедила Илляшевская.
— Ну, принимайте. — Водитель пикапа открыл створки кузова. Из-под рваного брезента и маслянистого тряпья выволок большую коробку, заклеенную лентами желтого скотча. Кряхтя, понес ее к «Москвичу», оскальзываясь и приседая.
— Помоги ему, — обратилась к Дмитрию Илляшевская.
Он поспешил исполнить ее распоряжение: подхватил коробку и почуял вблизи запах кислого пота и табачного перегара. Уложили коробку на заднее сиденье. Из-под переднего Илляшевская достала узкий кейс, блеснувший никелированным замком. Набрала код; кейс запищал и открылся. Ряузов с затаенным волнением увидел ровные, тускло-зеленые пачки долларов.
— Пересчитывать не будем. — Илляшевская отдала кейс небритому. — С кем надо, я созвонюсь.
У доставившего коробку перекосилась от подобия щербатой улыбки физиономия. Убрал куда-то набитый деньгами кейс, приготовился ехать. Илляшевская распахнула дверцу «Москвича», тоже желая сесть. Дмитрий уже намеревался устроиться за рулем. Внезапно, не закрывая дверцу своей машины, Илляшевская пошла к «Жигулям».
— Давай меняться, вылезай, — напряженно уставившись на водителя, сказала она. — Забирай деньги, а коробку обратно…
— Че такое? — Небритый пожал плечами и захлопал глазами, вид у него был растерянный. Он сдвинул на затылок чумазую шапку из рыжей мерлушки. Под шапкой оказалась бугристая, противная плешь. — Не пойму, че вы хотите…
— За нами легко было проследить от Барыбино. Я не повезу товар в той же машине. Поедешь обратно в моем «Москвиче», понял?
— Ну, Марина, с вами рехнуться можно, — недовольно забубнил голос из «Жигулей». — То сюда, то туда… Я-то при чем! Вы так хотите? Тогда звоните.
— Хорошо, не скули. — Илляшевская отошла в сторону, вынула из пальто мобильник, набрала номер. Отвернувшись, стала разговаривать, Дмитрий не мог различить ни слова. — Пойди сюда, — махнула она небритому. — На, слушай.
Водитель подбежал с деланой озабоченностью. «Странно, — подумал Дмитрий, анализируя в уме происходящее. — Какому-то бомжевидному тупарю доверяют такие суммы. Да еще товара черт-те сколько… Очень заковыристо это все, особенно последнее решение Илляшевской».
— Слушаюсь, сделаем, — угодливо обещал небритый и возвратил телефон Марине Петровне.
Быстро перенесли коробку обратно в пикап. Закидали маслянистым тряпьем, накрыли брезентом. Водитель снова забрал кейс, сел в «Москвич» на место Ряузова и поехал по проселку, постепенно скрываясь за белыми рощицами.
Устало переводя дыхание, Илляшевская полезла в кабину «Жигулей».
— Обратно поедем на этой развалюхе, так надо.
— Ух, машина… — Дмитрию по молодости стало смешно. «Глупостями занимается Марина Петровна, — подумал он со снисходительным юмором мужчины, отработавшего победную ночь. — А еще шеф-директор феминистского клуба. Бабы… то есть женщины и есть женщины. Все они…» Он включил зажигание, не торопясь, поехал к шоссе.
— Колеса крутятся, и слава богу, — так же сумрачно, не испытывая, видимо, облегчения от взаимообмена машинами, произнесла Илляшевская.
— Вся издолбана тачка-то, — констатировал старый опытный специалист по конспиративным делам Ряузов. — Глядите: на двери вмятина во какая. Крыло ободрано, подфарники не работают. Лобовое стекло треснуто, заднее тоже. Не хватает только пулевых пробоин, — весело заключил Дима, бодро выезжая на припорошенный снегом асфальт.
Не успели проехать по шоссе двух километров, как Илляшевская стала нервничать.
— За нами увязались. Я так и знала… — оглядываясь, зло пробормотала директриса.
— Вроде ничего подозрительного. — Дмитрий внимательно посматривал в зеркальце. — По-моему, чисто.
Изредка проносились встречные автомобили, кто-то один раз обогнал.
— Смотри, смотри! Зеленый, видишь? — говорила Илляшевская, беспокойно крутя головой. — Неужели не замечаешь?
— Да, похоже… — согласился наконец юноша, ощущая неприятную тревогу. — Микроавтобус «Тойота». Вы как предвидели…
— Поживешь с мое, тоже будешь предвидеть. — Фраза у нее получилась поучительно-убедительная. — Сели на хвост… Гони!
— На этой тарахтелке особо не разгонишься.
— Если нас нагонят, убьют, — твердо сказала бледная Илляшевская. — Ты понял? Это конец.
Старания развить скорость ощутимого успеха не приносили. Зеленая «Тойота» настойчиво приближалась, то немного отставая, то угрожающе выныривая из-за медленно едущих трейлеров и грузовиков.
— Сейчас будет поселок, там кружной объезд. Поворачивай и… прямо, — прерывисто говорила директриса.
Мелькнула кривая табличка «Крюково». Они промчались через середину поселка с двухэтажными серыми домами городского типа. В поселке свернули направо и, взметая мелкий снег, пересекли поле. Колеса пикапа взвизгивали и подпрыгивали на горбатой наледи. «Тойота» не отставала. Спустя несколько минут послышался звонкий хлопок, четко прозвучавший над белым пространством.
— Стреляют… — глухо проговорила Илляшевская, сползая пониже и встревоженно оглядываясь назад.
