— Есть другой вариант. — Келли приподнялась. — Что, если тебе взять еще несколько месяцев на поправку?
— Нет, — возразил Том. — Если я позвоню утром адмиралу Кроули и подниму тревогу, дополнительных месяцев мне не дадут. Контр-адмирал Такер держит моего доктора на поводке. Я абсолютно уверен, что меня сразу же отправят на медкомиссию. И то, что я увидел в Массачусетсе мертвого террориста, не позволит мне легко пройти эту комиссию. Мало того, что меня уволят, — я останусь с клеймом психа до конца своих дней.
На глаза Келли навернулись слезы.
— Но я должен обо всем сообщить, — тихо продолжал Том. — Нельзя просто так оставить это дело.
— Я могу как-то тебе помочь? — спросила Келли. — С кем-то поговорить, кому-то позвонить или…
Том отрицательно покачал головой.
«Я тебя люблю». Зачем он сказал ей это? Это оставит шрам в ее душе. Так же как и все его разговоры о террористах.
— Том. То, что ты говоришь…
— Нет, — оборвал ее Том. — Хватит об этом! Давай помолчим.
Кивнув, Келли замолчала. Она не знала, что сейчас лучше сделать — уйти или остаться.
— Хочешь, я побуду с тобой? — спросила она.
— Да.
Наклонившись, Келли поцеловала его. Том протянул ей руки, и она скользнула в его объятия, подумав, что чувствует себя здесь удивительно на своем месте.
«А что, если никогда с ним не расставаться? Что, если просто сказать, что и я его люблю? Пусть проснется завтра утром и увидит меня рядом с собой в своей постели».
И Келли стянула с себя сорочку.
А потом они оба забыли и о времени, и о пространстве.
13 августа
Чарлз остановился в коридоре, ведущем из гостиной на открытую площадку верхнего этажа. На площадке он увидел Келли, которая сидела возле перил, прижав колени к груди.
Ее наряд удивил Чарлза — на его дочери были только белая ночная сорочка и… его старые ботинки.
Келли смотрела на океан, наблюдая за восходом солнца.
Шторм, грохотавший всю ночь, утих, но ветер еще был сильным, и ночная сорочка Келли с шумом трепетала на ветру. Келли выглядела усталой и бледной, под глазами были черные круги.
Чарлз неслышно повернул назад. Он знал, как выглядит человек, который хочет побыть один. Он часто видел такого человека в своем зеркале.
Но тихо исчезнуть, имея металлическую палку в руке, было трудным делом. Палка звякнула черт знает обо что, и Келли повернула голову.
Она попыталась улыбнуться, но это у нее не получилось.
— Ты сегодня рано встал. Не спится? — Она попыталась произнести это совершенно спокойно, но и это ей не удалось.
Что-то с ней было не так, и Чарлз спросил:
— С тобой все в порядке?
— Да. Я чувствую себя прекрасно. — И на лице ее появилась кривая улыбка.
— Ладно, — кивнул Чарлз. — У меня тоже все прекрасно. — То, что он еще не умер, вполне можно назвать словом «прекрасно». Если же не брать этого в расчет, то ночь, по правде говоря, была ужасной — он почти не спал от" боли.
Келли пристально вгляделась в его лицо:
— Ты уверен? Ты выглядишь…
Она была слишком тактична, чтобы закончить свою мысль. Он выглядел так, словно только что вернулся из преисподней. Как восьмидесятилетний старик, умирающий от рака.
Чарлз знал, что не должен говорить дочери о своем состоянии. Особенно сейчас, когда она, похоже, в любую минуту готова разрыдаться.
— Со мной все в порядке, — успокоил ее он. Он тоже умел притворяться.
— Ничего с нами не в порядке! — взорвалась Келли. Она резко поднялась с пола. — Ты умираешь, а я… — Ее губы дрогнули — точно так же, как тогда, когда она была маленькой девочкой. — Мне чертовски надоела жизнь.
— Да, с нами не все в порядке, — согласился Чарлз.
— Это не из-за Тома. Он любит меня. — Как она ни крепилась, на ее глазах появились слезы — и опять она напомнила Чарлзу маленькую Келли. — Но я его не люблю. И не хочу любить. Я отказываюсь любить его снова.
И она сбежала с открытой площадки вниз — и это тоже было как в детстве.
— Дурочка, — проворчал Чарлз, словно Келли была еще здесь. — Я и не знал, что у меня растет дурочка. Человек не может выбирать, кого он любит. Как тебе пришла в голову эта мысль?
Том приступил к делу. Подумав, он решил не звонить адмиралу Кроули, а обратиться непосредственно в ФБР. Несколько лет назад он работал со специальным агентом Дунканом Лэндом. И хотя они не поддерживали потом тесных контактов, Том знал, что Дункан его не забыл.
Он позвонил Дункану прямо домой и подробно рассказал все — о травме головы, о диагнозе «паранойя», о своих сомнениях. До праздничной церемонии оставалось всего два дня, и это очень тревожило Тома. Слушая, как Дункан все реже и реже откликается на его слова, Том понял, что его рассказ всерьез не воспринимается.
Тем не менее Дункан выслушал его до конца. Но Том сразу понял, что после этого разговора Дункан позвонит Кроули.
Том был разочарован. Но чего он ждал? Весь сегодняшний день шел неудачно с самого пробуждения, когда Том обнаружил, что Келли в его постели нет.
В ответ на его признание в любви Келли оставила его, даже не дождавшись рассвета.
Том начал набирать телефон Кроули, надеясь, что соединится с адмиралом первым. Однако соединили его не сразу.
— Ну, парень, на этот раз ты сел в лужу, — сказал Кроули вместо приветствия. — Я только что говорил с Ларри Такером, который хочет послать патруль, чтобы тебя забрали. Он разговаривал с главой Управления по борьбе с терроризмом в ФБР, который сказал…
— Сэр, эта опасность не выдуманная, — прервал Кроули Том. — Празднование будет через два дня, а я здесь совсем один. Мне нужна помощь.
— Думаю, ты поставил себя в такое положение, когда я тебе помочь ничем не могу.
— Но почему я не имею права обратиться в ФБР? Здесь будут сенаторы. Представители из Англии и Франции. Если бомба взорвется — нет, адмирал, когда эта бомба взорвется…
— Черт бы тебя побрал, Том. Может, хватит? Ты не понимаешь, как бредово это звучит?
— Сэр, а что, если я прав?
— Сынок, у тебя была серьезная травма, которая повлияла на твою способность оценивать окружающее. Все, что я могу тебе посоветовать, — это провериться в ближайшем военном госпитале.
— Да, сэр, — пообещал Том. — Я сделаю это, сэр. На следующей неделе, когда этот праздник завершится и окажется, что я ошибся, я туда пойду. Но до этого… Знаете, в этом городе есть много людей, за судьбу которых я боюсь, и я не брошу их, пока угроза не будет нейтрализована или не будет доказано, что ее не существует.
