— Пополам? — Врач подмигнул офицеру.
Уже через несколько минут четверо охранников вынесли на грязной рогоже Адриана, залитого кровью, и загрузили в экипаж. Когда они тронулись, молодой человек собрался с силами, ухватился за край дверцы и выглянул наружу.
— Призраки!.. Везде призраки.
Душой он уже не был здесь.
— В госпиталь! — яростно скомандовала кучеру Анжелика. — Быстрее! — Понимая, что рискует не успеть, она склонилась над Адрианом. — Я уже семь лет должна тебе поцелуй.
Увидев кровь на брусчатке, Охотник бросился в дом, убедился в том, что там никого нет, и сразу выскочил назад.
«Агентура Аббата!» — сразу подумал он, и ему стало плохо.
Аббат давно не доверял ему и наверняка дал задание другим группам. Теперь передача Анжелики Беро в руки Аббату была для Охотника вопросом жизни и смерти.
Он бросился к местному якобинскому клубу, оттуда — в тюрьму и понял, что дело нечисто. Тут же, в кабинете директора, Охотник столкнулся с двумя агентами Аббата.
— Документы! — сурово потребовал один из них, понявший, что он тоже интересуется Анжеликой Беро.
— У нас один хозяин! — рявкнул Охотник. — Нас провели!
Агенты вытащили пистолеты.
— Документы, тебе сказали!
Охотник застонал и вытащил бумаги. Когда они вместе выбежали на крыльцо, он сразу увидел Адриана. Жених Анжелики Беро смотрел на него из отъезжающего экипажа и что-то бормотал.
— За ними! Быстро!
Чутье подсказывало ему, что Анжелика Беро сидит в том же экипаже, бок о бок с Адрианом.
Октябрь стал для Аббата поворотным. Конвент декретировал переход на республиканский календарь. Были арестованы еще сорок шесть жирондистов, тихо и быстро казнен Филипп Эгалите, один из последних потенциальных претендентов на королевское место. Затем депутаты так же тихо и быстро приговорили и казнили Марию-Антуанетту. Наконец-то началась ликвидация французской Ост-Индской компании. Ее товары и суда были реквизированы.
Ликвидировать огромную структуру было непросто. Очень многие ее акционеры не были французами, а потому власти пока брали тех, кого можно. Директора прятались, бежали, имитировали сумасшествие, но важнейший тезис о том, что Ост-Индская компания связана с врагами республики, был озвучен. Гильотина, главная машина правосудия, должна была работать без сбоев.
Набирало силу и следствие по делам генеральных откупщиков. Пятеро бывших работников этой структуры под руководством мошенника Годо, выпущенного из тюрьмы, были назначены аудиторами и лезли из кожи, чтобы хоть что-то откопать. Конвент сразу пообещал, что вознаграждение, которое получат эти люди, будет пропорционально той сумме, которую они вернут в казну.
Ну, и главное. Республика все-таки переломила ситуацию на внутренних фронтах. Пал и был приговорен к разрушению Лион, ныне названый Городом Свободы. Республиканцы наконец-то взяли Бордо — центр богатейшей мятежной провинции Жиронда, также обреченной на разграбление, смену имени и вечное забвение. Не существовала более и Вандея.
Теперь везде царил террор. Пленных, как военных, так и штатских, стреляли, резали, а потом в силу невероятного количества предстоящей работы просто начали топить — лодками и баржами, голыми и одетыми, связанными лицом к лицу и спиной к спине, женщин со священниками и стариков с внуками, с песнями и без.
Прошлое предполагалаоь уничтожить безвозвратно. Аббат постоянно контролировал весь процесс — от смены имен и названий до полного разрушения могил и святынь. Уже теперь можно было подойти к вопросу ликвидации религии как таковой. Французам предстояло стать нацией философов.
Но главными шагами к созданию новой нации стало учреждение государственных школ и преобразование мастерских. Люди уже работали фактически бесплатно, за еду. Несогласных ждало изгнание, а потому таковых не было.
Но это еще не была победа. Аббату не хватало ресурсов. Словно игрок, он все подымал и подымал ставки, надеялся, что вот-вот возьмет недостающий козырь, но его все не было и не было. Анжелика Беро, обещанная ему как агентами, так и Охотником, снова выскользнула буквально из-под носа.
Если бы Аббат верил в Бога или хотя бы во вселенскую справедливость, то объяснить эту неуловимость было бы вдесятеро проще.
Стрелять им вслед стали, едва они отъехали, но Адриана и Анжелику спасли лошади — сытые, отдохнувшие и вообще самые лучшие во всех четырех провинциях, в которых они работали. Но главное, Адриан сумел не потерять сознания и объяснил кучеру, где находится ближайший госпиталь — маленький монастырь, превращенный войной в титанический конвейер смерти.
— Один-два из десяти у нас выживают, — сказал главный врач.
— Они умирают не от ран, а от горячки, — объяснила сестра, старуха, доживающая при монастыре свои последние дни.
— Хочешь помочь, иди собирать травы, — объяснили Анжелике две молоденькие монашки-подружки. — Мы покажем, какие нужны. Сейчас для них не время, но это лучше, чем ничего.
Октябрь и впрямь был не лучшим временем для сбора трав, но в пойме они еще были сочны. Анжелика немедленно стащила и свернула в узел модное платье, накинула монашеский балахон. Уже спустя час, едва вышло солнце, она бродила по щиколотку в ледяной грязи, выискивая целебные растения.
Уже к обеду Анжелика собрала столько, что для Адриана вполне хватало. Но она занималась этим каждый день. Оставаться внутри госпиталя было немыслимо. Раненые лежали плотными рядами, бок о бок. Дух гноя и мочи был плотен, словно пар. Дышать внутри становилось возможно лишь по утрам, когда сестры открывали двери и начинали выносить умерших — восемь-девять человек из десяти.
Это длилось день за днем. Раненых все везли и везли на десятках подвод. Однажды Анжелика вместе с сестрами вышла на монастырское кладбище и замерла. Ряды солдатских могил тянулись до самого горизонта.
Она вернулась в госпиталь и через силу улыбнулась Адриану, приоткрывшему глаза. Анжелика пообещала ему скоро вернуться, вышла во двор, сунула руку под уже вскрытое сиденье экипажа и вытянула оттуда отцовскую Библию. Девушка пролистала ее, нашла тот вексель, который сейчас считала самым важным, и аккуратно выдрала его.
Карл Вильгельм Фердинанд, герцог Брауншвейгский был удовлетворен. Если не считать странного, так никем и не объясненного освобождения сорока двух тысяч солдат противника, все шло идеально. Основные рейнские города были очищены от французов. 13 октября Вурзмер взял приступом Вейсенбургскую линию. Пару дней назад доблестные прусские воины под личным командованием герцога одержали блистательную победу при Кайзерслаутерне. Путь на Париж был свободен.
Да, шла затяжная битва за Дюнкерк, но это была головная боль для англичан. Главное состояло в том, что республиканские войска сейчас были рассредоточены по всей Франции — в Лионе и Тулоне, в Жиронде и Вандее, в Бретани, Нормандии и еще добром десятке только что замиренных мятежных провинций. Конвент никоим образом не успевал стянуть их на защиту столицы до подхода прусских войск. Герцог мог взять Париж одним броском, практически без боя.
