Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Полковник Сайке объясняет, что массовые убийства, совершенные Тимуром, были вызваны настоятельной военной необходимостью. Хотя это и сомнительно, совершенно ясно, что эмир Самарканда был терпимее большинства правителей своего времени. В одной хронике повествуется, что при каждой осаде города его шатер в первый день бывал увешан белыми флагами, гласящими, что жители могут сдаться и получить пощаду; на второй — красными, показывающими, что если они теперь сдадутся, их предводители должны умереть; а затем черными, предупреждающими, что им нечего ждать, кроме похорон. Это сообщение не подтверждается авторитетными источниками, но для Тимура такой образ действия характерен.
В случае с Гератом при первой осаде с городом обходились мягко, при второй — очень сурово. Багдад в первый раз отделался выкупом, во второй — был разрушен. Мы читаем, что Ургенч был превращен в развалины, однако затем узнаем, что он был отстроен вновь.
Если б Тимур обладал жестокостью Чингисхана, вторых осад не требовалось бы. Но при подавлении мятежей он бывал беспощаден.
Приверженцы Тимура не находили его жестоким; враги считали безжалостным. Азиатские историки предпочитают комментировать великолепие его побед, а не жестокость — за исключением Арабшаха, который питал к нему ненависть. Тимур губил жизни других, но не дорожил и своей.
ХАРАКТЕР ТИМУРА
Мало кого в истории так ненавидели и так любили, как Тимура. Двое авторов хроник, живших при самаркандском дворе, представляют его демоном и несравненным героем.
Ибн-Арабшах называет его безжалостным убийцей, коварным хитрецом и сущим исчадием зла.
Шарафуддин Али Йезди пишет: «Смелость вознесла его к трону Повелителя Татарии и покорила ему всю Азию от Греции до Китая… он сам правил этим государством, не прибегая к помощи министров; преуспевал во всех начинаниях. С каждым был великодушен, учтив, за исключением тех, кто не повиновался ему — этих он карал с крайней суровостью. Любил справедливость, и никто, ставший в его владениях тираном, не оставался безнаказанным; ценил ученость и ученых людей. Постоянно оказывал покровительство искусствам. Был очень решительным в составлении планов и их осуществлении. К тем, кто служил ему, бывал внимателен».
Современные комментаторы, сэр Перси Сайке и Леон Кахун, придерживаются точки зрения Шарафуддина, Арминий Вамбери тоже. Эдвард Г. Браун цитирует нижеследующее мнение сэра Джона Малькольма:
«Воины должны были боготворить такого предводителя, как Тимур… к мнению остальных сословий он был безразличен. Целью этого монарха была слава завоевателя; прекрасный город оказывался в руинах, или жителей провинции уничтожали с холодным расчетом, чтобы произвести устрашающее впечатление, что облегчало ему осуществление честолюбивых замыслов… Тимур, один из величайших воителей, был одним из худших монархов. Он был одаренным, смелым, щедрым; но при том честолюбивым, жестоким, деспотическим. Счастье каждого отдельного человека он расценивал как пушинку… в сравнении со своей личной славой. Громадное здание его власти не имело под собой фундамента, держалось на его личной славе, и едва он умер, империя распалась. Часть ее осколков захватили его дети и внуки; но лишь в Индии они более-менее продолжительное время удерживали власть. В этой стране мы еще видим слабый, исчезающий след былого блеска династии Великих Моголов; мы видим в самаркандском эмире постепенный упадок человеческого величия и поражаемся, до какого состояния несколько столетий низвели прямых потомков великого Тимура».
ТИМУР И ИСЛАМ
Вполне очевидно, что этот татарский завоеватель был не ревностным мусульманином, а человеком, следующим собственным убеждениям. О его подлинном отношении к религии мы не можем судить. Однако столько раз говорилось, что он был мусульманином, вдохновленным стремлением к прославлению ислама, что необходимо рассмотреть имеющие свидетельства. И самыми несомненными свидетельствами являются его дела.
Тимур так и не принял мусульманского имени, что было обычным для благочестивых верующих, так например, Харун аль-Рашид — Аарон Благословенный, Нураддин — Светоч Веры. Не дал он таких имен и своим сыновьям, Джехангир — это Повелитель Мира, Шахрух — Душа Царя. Только внуки, которым не он давал имена, были названы по-исламски — Пир-Мухаммед и т. д.
Он не брил головы, не носил тюрбана или предписанной религией одежды. Его и подданных ему татар соседи называли полумусульманами, зачастую еретиками и язычниками. Подлинными исламскими правителями являлись египетский халиф и правоверный султан Турции. Они упорно видели в Тимуре язычника, варвара (которым он не был) и врага, которого следует опасаться. Татары были недавно обращены в ислам, они были воинами до того, как стали верующими.
Тимур старался установить дружественные отношения с христианскими правителями Европы. В то время турки от этого отказывались. И в своих письмах он не именовал себя исламским монархом, что неизменно делали мусульманские правители. Он не обращал внимания на святые города — Мешхед, Мекку, Иерусалим — хотя в походах посещал святыня — то ли по влечению, то ли по расчету.
То, что он исполнял мусульманские предписания, не допускал разрешения храмовых построек и строил мечети по своему вкусу, почти ничего не значит. Как и в Европе того времени повседневная жизнь была приспособлена к правилам, установленным для верующих. Большинство общественных зданий представляло собой мечети, мавзолеи, медресе, разрушать их было святотатством; большинство тимуровых воинов было мусульманами, и он приспосабливал свое поведение к их взглядам.
В двух случаях он убивал христиан и щадил мусульман сражавшегося против него гарнизона, и это было б знаменательно, если б не тот факт, что эти христиане причиняли его войску наибольший урон, и он расправлялся с ними в назидание другим. С другой стороны, по крайней мере трижды — неподалеку от Москвы, под Константинополем и в Индии — он мог бы снискать себе звание Гази — Воителя за Веру — немного пройдя и начав войну с христианами или индуистами. Этого он не сделал. Христианская Грузия лежала у него на пути, и он растоптал ее. Смирна была оплотом Малой Азии, и поэтому он ее захватил.
Совершенно очевидно, что и Самарканде, и в Тебризе были поселения евреев, христиан-несторианцев, маликитов, стояли их храмы. По крайней мере однажды он сделал христианского епископа послом. Но самый убедительный довод приводят его панегиристы-мусульмане, изо всех сил пытавшиеся представить его ревностным верующим. Одни утверждают, что он был суннитом (ортодоксом), другие — что шиитом (раскольником). Сам он писал лишь: «Я, Тимур, слуга Аллаха».
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
