Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Вокруг единственного глаза, который она могла видеть, лежали морщины, лицо было обветренным. Судя по голосу, Джорджи решила, что он еще довольно молод, но теперь, глядя на него, поняла, что он, должно быть, много старше. Возможно, такого же возраста, как и дядя Финеас, хотя гораздо более стройный.
— Я собиралась спросить о том же, — призналась она, садясь за стол и пытаясь вытянуть из своих перепутанных воспоминаний, где она могла видеть этого человека раньше.
Он покачал головой:
— Полагаю, что нет, так как я запомнил бы вас. Я никогда не забываю увиденных лиц.
Убийственная безапелляционность его слов заставила бешено забиться сердце Джорджи.
Бертран занял свое место и махнул салфеткой в сторону юнги, стоявшего у другого конца стола. Парнишка подскочил и начал разливать вино.
— Мадам Сент-Антуан, позвольте мне представить вам месье Мандевилла. Он присоединился к нам с…
— Зачем это, капитан Бертран, — упрекнул тот. — Мадам не интересуют наши дела. Сегодня мы обедаем как друзья. Разве это не приятно, мадам?
— Безусловно, — ответила Джорджи, всем сердцем желая, чтобы они именно начали обсуждать дела.
Ей необходимо было узнать, как далеко зайдут французы в поисках информации, которую вез Колин, и кем был этот опасный человек слева от нее. — Я только надеюсь, что ваши дела не задержат наше возвращение во Францию.
— Нет, мадам. Поскольку утром я отправляюсь продолжать мою миссию.
«Утром я отправляюсь…»
Рука Джорджи дрогнула, когда она потянулась за бокалом с вином, и часть содержимого выплеснулась на стол. Она пробормотала извинения и объяснила происшедшее:
— Боюсь, так никогда и не научусь обедать на борту корабля.
Мужчины рассмеялись, приняв ее извинения и объяснения.
«Утром я отправляюсь…»
Почему при этих словах ее руки задрожали, а сердце замерло? Она была готова поклясться, что слышала их раньше, и они были произнесены этим же человеком. Но этого не могло быть.
Капитан Бертран налил ей второй бокал вина.
— Вы раньше смеялись, мадам Сент-Антуан, над моим утверждением, что «Сибарис» — шпионский корабль.
— На самом деле меня позабавила идея, что его капитан — толковый человек. Боюсь, он достаточно глупый и невежественный. И недостаточно хитрый, чтобы обмануть кого-либо.
Мандевилл начал резать мясо на тарелке, но остановился с зажатым в руке ножом.
— Почему вы так считаете?
— Обратите внимание на его манеры, его речь. Его французский ужасен. Он не шпион. Просто авантюрист.
Капитан отломил кусочек от ароматного каравая.
— Именно из таких людей получаются наилучшие агенты. Боюсь, представительницы вашего пола часто заблуждаются в таких делах.
Мандевилл склонился над своей тарелкой.
— Возможно, вы ошибаетесь, мой капитан. У мадам была уникальная возможность близко наблюдать нашего противника.
— Близко? О нет, — запротестовала Джорджи, стараясь проявить уместное в подобной ситуации возмущение.
— Мои извинения, — произнес Мандевилл. — Но ваша близость к этому человеку может дать нам ключи к тому, что мы ищем.
— Я всячески старалась избегать этого мужлана, монсеньор. — «Вам даже не догадаться, до какой степени», — хотелось ей добавить, но вместо этого она сказала: — Сомневаюсь, что смогу быть вам полезной.
— Нет, можете. Начнем с того, сколько времени вы находились на этом корабле.
Джорджи приложила пальчик к губам.
— Хм. Боюсь утверждать, но по меньшей мере два месяца. Я долго упрашивала этого тупицу взять за нас выкуп или высадить в приличном порту, но он отказался, перебираясь из одной дыры в другую и забирая самый жалкий груз.
— А пассажиров? — спросил как бы между прочим Мандевилл, отрезая кусочек мяса. — Например, мужчину в последние несколько дней. Его должны были подобрать поздно ночью. Англичанин.
Что-то в его произношении задело ухо Джорджи. Он говорил на блестящем французском. Слишком блестящем. Не с ленцой и природной непосредственностью француза, а как тот, кого учили языку. Миссис Тафт сделала все возможное, чтобы она и Кит говорили по-французски так, словно родились при дворе Людовика XVI.
Этот Мандевилл говорил по-французски как хорошо образованный англичанин.
Ее взгляд упал на него. Предатель! Французский агент.
Мистер Пимм обвинял в этом ее, но теперь Джорджи ясно видела, что если Колин и искал кого-то, она готова была поклясться, что это был именно тот человек. Теперь ей только оставалось найти способ сообщить Колину, что его враг рядом.
— Кто-нибудь необычный не садился на корабль?
— Пассажиры? — неуверенно пробормотала она, затем покачала головой: — Нет. Никого. Я бы обратила внимание на новое лицо, потому что это было бы приятным разнообразием. Даже если это был бы англичанин, — сказала она, не осмеливаясь смотреть в его сторону, потому что теперь она слишком хорошо поняла, какую опасную игру ведет Мандевилл.
Он искал мистера Пимма и его бумаги. Она неожиданно поняла, что в каком бы деле ни был замешан Колин, ставки здесь были значительно выше, чем она предполагала. Должно быть, бумаги мистера Пимма были более ценными, чем она решила поначалу, если француз предпринимает такие усилия, чтобы вернуть их, и Колин не зря рисковал, чтобы доставить их в Лондон.
Теперь задача обеспечить их безопасность легла ей на плечи.
— Может быть, незнакомец среди экипажа? — продолжал Мандевилл.
— Вы говорите — незнакомец? — ответила она, выходя из задумчивости. Его вопрос подал Джорджи идею. — Не могу сказать наверняка, но если вы сделаете так, чтобы я увидела людей, которых вы содержите в трюме, я с удовольствием укажу того, кого не узнаю.
— Великолепная мысль, мадам, — сказал Бертран.
— Все ради Франции, мой капитан, — пробормотала она. — Все на свете.
После обеда Бертран приказал пересчитать всех пленных, и экипаж «Сибариса» вывели из трюма на палубу.
К великому сожалению Джорджи, Мандевилл скользнул в тень, так что, оставаясь невидимым, он мог наблюдать за всем происходящим. А она-то надеялась, что Колин или Пимм смогут сами увидеть этого загадочного человека, узнают его и подадут ей идею, как остановить его.
Пока она наблюдала, как выстраивался экипаж — некоторые забинтованные, других подталкивали французские захватчики, — ее страхи изменили свое направление. Не было видно ни Пимма, ни Колина. А что, если Колин умер? Эта мысль почти разорвала ее сердце. Нет, этого не может быть. Его сильно били, да, но Колин был сильным; его невероятная воля не позволит ему умереть. Ни за что.
В эти ужасные моменты, когда Джорджи ждала, что вот-вот увидит Колина, она была убеждена лишь в одном: что бы он ни сделал или не сумел сделать как ее опекун, ее это больше не заботило. Только Колин имел значение. Человек, который спас ее, человек, который с такой преданностью и любовью принял свою дочь.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
