Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
— Быстро на лошадь, — свирепо приказал я мальчишке, после чего буквально забросил Наташу в седло Ваниной кобылы Зорьки. Встреча с избитой девушкой, а потом и идиотом окончательно выбили меня из колеи.
— Эй, вы куда собрались? — окликнул нас появившийся на крыльце трактира Акимушка. — Почему не в подполе?
Разговаривать с ним уже не было времени. В глубине постоялого двора кто-то заполошно закричал.
— Вперед! — крикнул я и хлестнул своего донца. Конь, никак не ожидавший от меня такого коварства, рванул с места в галоп. Две другие лошади поскакали следом.
Так мы и выехали из села. Наташа уже вполне сносно сидела в седле и неплохо справлялась со спокойной, хорошо выезженной Зорькой. Как только мы оказались в лесу, я остановил донца и подождал товарищей. Теперь меня интересовали разбойники, напавшие вчера на Требухина. На сегодня с нас приключений было вполне достаточно, и до Москвы мне хотелось бы доехать без осложнений.
— Кто вчера на вас напал? — спросил я Наташу.
— Я не видела, меня связанной в бричке везли. Криков было много, а что было на самом деле, не знаю.
— Отца твоего, говорят, ранили.
Девушка неопределенно пожала плечами. Дочерней тревоги я у нее не заметил.
— Ладно, — решил я, — сейчас запалю у пистолетов фитили и поедем.
Мне уже давно надоело такое неудобное оружие, но заказать какому-нибудь рукастому кузнецу кремневый запальный механизм я не решался. Это могло подтолкнуть «гонку вооружений». Человечество и без моего участия слишком активно самоуничтожается, поэтому брать на душу такой грех, как усовершенствование оружия, я не хотел. Даже на мой короткий век убийств и смертей уже хватило с большим избытком.
— Ты научишь меня стрелять из этого самопала, — спросила Наташа, которая еще не доросла до идей пацифизма.
— Научу, — пообещал я, в очередной раз удивляясь ее решительному характеру, и полюбопытствовал: — В кого ты такая боевая? Случаем, не в батюшку?
— Наверное, в деда, он много воевал. Его даже царь Иоанн Васильевич отмечал и хвалил за храбрость, правда, потом отрубил голову. А отец трус и может издеваться только над слабыми.
— Да? — только и смог сказать я.
Решительная, прагматичная, в конце концов, раскованная Наталья, как мне казалось, с трудом вписывается в свою эпоху. Смелые женщины встречались во все времена, решительные и твердые, у нас каждая вторая, а вот здравомыслящих в то время было еще мало, не то что теперь.
Пока мы разговаривали, я подготовил пистолеты к стрельбе, и мы на рысях поскакали через опасный лес. Однако здесь все было спокойно и тихо. Видимо, карательная экспедиция заставила разбойников затаиться.
Перед самой Москвой Наталья почему-то стала отставать, хотя ехали мы уже медленно, давая возможность отдохнуть лошадям. Мне несколько раз пришлось придержать донца, чтобы она нас нагнала. И вдруг, при виде городских ворот, она окончательно остановилась.
— Что случилось? — спросил я, возвращаясь назад.
— Дальше я не поеду, — неожиданно сказала она и опустила голову.
Чего-чего, но такого заявления я никак не ожидал и удивленно спросил:
— Почему?
— Я не стану в таком виде ездить по Москве!
Конечно, я мог возмутиться или хотя бы спросить, а кто ее, собственно, в Москве знает и будет на нее смотреть, но, немного зная женщин, такие наивные истины озвучивать не стал.
Только спросил, что она предлагает, остаться навсегда на дороге или найти место, где можно будет привести себя в порядок.
— Я не хочу, что бы меня такой видели, — решительно сказала она, не ответив на вопрос.
— Хорошо, — согласился я, — давай сначала въедем в город и остановимся на ближайшем постоялом дворе. Пробудем там до вечера, а как только стемнеет, поедем домой и там займемся твоим лечением.
Наташа подумала и согласилась. Мы так и сделали. Только обошлись без остановок и постоялого двора. Сразу же отправились домой. Слава Богу, никто из ее знакомых нам по дороге не встретился, а обычные прохожие просто не обращали внимания на загульную девку в сопровождении битого кавалера. Может быть, кто-нибудь даже и позавидовал, что люди так хорошо и весело провели время.
Когда по приезде домой девушка сняла с себя провонявшую подпольем грязную одежду, оказалось, что у нее на теле нет живого места. Спрашивать, что делал с ней отец, я не решился, а сама Наташа эту тему обходила. Кому приятно выносить сор из избы и порочить собственного родителя.
К сожалению, мои медицинские таланты к косметологии никакого отношения не имеют, потому я смог предложить Наталье только общеукрепляющую терапию. Однако и этого хватило, чтобы она вполне оправилась и вечером, когда мы легли, проявила ко мне, как к мужчине, вполне конкретный интерес. Не знаю, хотела ли она просто самоутвердиться как женщина, или экстремальные ситуации обостряют у людей чувственность и стремление немедленно продлить свой род, но как я ни отбивался, мои возражения и уговоры поберечься девушку не убедили. Зато утром она встала почти здоровой, и даже ссадины и синяки выглядели не ужасающе, а вполне пикантно. Понятно, только для любителей.
Однако, как хорошо она себя ни чувствовала, выходить в город за покупками в таком виде было неприлично, и мы устроили себе трехдневные больничные каникулы.
Меня такое времяпровождение тяготило. Тем, кто привык к техническим средствам информации, развлекающих нас сутки напролет, трудно представить, чем занимались наши предки в свободное время. Правда, не все, а только те, у кого такое время было. У большинства людей этой проблемы просто не существовало. Чтобы жить, нужно было работать, не покладая рук, и досуга хватало разве что на редкие праздники, любовь и пьянство. С очень богатыми и знатными людьми было более ли менее ясно, их ублажали и развлекали специальные люди. Тем же, кто находился в промежуточной части диапазона, так называемый средний класс или, по старой классификации, мещанство, вроде нашей теперешней компании, приходилось самим изобретать, чем себя занять.
Сначала мы с Наташей занимались исключительно любовью, а бедный Ваня сторожил снаружи двери, чтобы не слышать вздохов и стонов. Однако всему бывает предел, даже необузданным страстям. Когда такой придел наступил, мы уже втроем принялись за азартные игры. Точнее, за одну распространенную во всех кругах общества игру в зернь. Зернь — небольшие косточки с белой и черной сторонами, служащие предметом игры. Выигрыш определялся тем, какой стороною они упадут. Игра, честно говоря, для полных дебилов. Хватило меня на полчаса, после чего от этого тупого идиотизма окончательно испортилось настроение.
Теперь на Ванином месте возле дверей сидел я, чтобы не слышать восторженные или горестные возгласы увлеченных игрой «зернистов». На этом наш ассортимент доступных радостей и развлечений иссяк. Впервые я начал завидовать азартным игрокам и алкоголикам, для которых проблем незаполненного времени просто не существует.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
