— Разденьте меня, — требует Энн и укладывается нам на колени.
Дальнейшее воспринимается смутно. Стоит повернуться, как прямо в лицо щелкает чертова камера. Сид путано объясняет, что в ней есть некое устройство, задерживающее срабатывание механизма, так что тот, кто нажимает кнопку, успевает и сам предстать перед объективом. Впрочем, детали меня не интересуют.
Едва стаскиваем с Энн платье, как она набрасывается на оба члена. Так ей неймется, что даже не ждет, пока мы разденемся. Пока Эрнест стягивает с нее чулки, сучка переворачивается на живот, рвет мою ширинку и тычется лицом… облизывает яйца, хватается за член, а потом засовывает его в рот, точно леденец.
— Пощупай меня сзади! — кричит она Эрнесту. — Хорошенько!
Раскидывает ноги… показывает все, что у нее там спрятано. Эрнест щекочет между бедрами, засовывает в дырку пальцы. Энн трется грудями о мои ноги… вертит головой, как будто хочет заползти в штаны, а потом вдруг вскакивает и трясет перед нами задницей, словно танцует хулу.
— Вернись, блядь! — ору я.
Бесполезно. Пытаюсь схватить за ногу… Энн убегает к дивану. Прыгает на него, поворачивается брюхом кверху, разводит ноги и показывает нам свою пизду. Хочет, чтобы ее трахнули, хочет почувствовать кол под задницей и вовсе не стыдится сообщить нам о своем желании. Растягивает края… трет пальцами расщелину… Если из такой дырищи потечет, тут уж без водосточного желоба не справиться… из ее джунглей хлынет река сока… река, которая напитает цветочки, произрастающие на заднице.
Сид успел раздеться и прибывает к дивану одновременно с Эрнестом.
— Не трогай ее, приятель, — предупреждает Сид. — Даже не пытайся трахнуть ее, пока на тебе штаны… Вот увидишь, промокнут так, что тебе придется их сжечь. Давай сделаем так: ты готовься, а я пока сам ее вздрючу.
Энн наплевать, кто именно будет ее трахать… раскинулась, будто капкан поставила, и ждет первого попавшегося ротозея. Сид запрыгивает на нее, и пружина срабатывает. Энн обхватывает его руками и ногами, точно в тиски берет… задница приподнимается в рабочее положение. Инструмент у Сида напоминает дубинку для усмирения лошадей и мулов, но ей сейчас именно такой и нужен. Пара движений, и ненасытное чрево поглощает его целиком и полностью. Эрнест устремляется к треноге и торопливо отщелкивает кадр за кадром. Зад Сида подпрыгивает, как у жокея.
— Боже! — вскрикивает Энн через минуту. — Я вот-вот кончу. Кто-нибудь… дайте же пососать…
Я еще не настолько тронулся, чтобы давать свой единственный член ополоумевшей сучке… он у меня на всю жизнь, и я не собираюсь им рисковать — отхватит половину, и что тогда? Энн тянется ко мне… я отступаю… она кричит что-то Эрнесту. Он тут как тут, всегда готов… засовывает в самую глотку, и стерва довольно урчит. По лицу Эрнеста видно, что бедняга уже осознал свою ошибку, но делать нечего, назад ходу нет.
— Ради бога, — хрипит он, обращаясь к Сиду, — постарайся, чтобы она кончила… пожалуйста!
Хватает ее груди и начинает тискать, пока соски не становятся почти фиолетовыми. Сид засунул пальцы ей в задницу, и каждый раз, когда он вворачивает их глубже, Энн взвывает и пытается заглотнуть Эрнеста целиком. А потом… бац… бац… бац… Один за другим… Сид, Энн и Эрнест.
Энн держит Сида в тисках, пока не выжимает его досуха. Теперь она готова отпустить и Эрнеста, но тот продолжает мочалить над ее ртом.
— Какого черта? — спрашивает, удивленно глядя на него, Сид. — Что ты хочешь? Нассать ей в рот?
— Именно, — говорит Эрнест, и Энн моментально, с невероятной для женщины ее размеров быстротой вскакивает.
Всем пора взять паузу, выпить… Эрнест возится с камерой. У Энн появляются кое-какие идеи насчет карточек, которые ей хотелось бы заполучить. Прежде всего как она отсасывает у каждого из нас.
Нет ничего проще. Раскладываем ее на столе и становимся в очередь. Я первый. Занимаю место у края стола, Энн переворачивается на живот, открывает рот и обнимает меня за задницу. Губы ее сжимаются, и я уже готов забыть о картинках и всем остальном. Поворачиваюсь к Эрнесту.
— Послушай, к черту фотографии… давай просто оттянем ее в свое удовольствие. Дай мне хотя бы полчасика в спальне, а потом делай что хочешь.
Предложение не проходит. Даже Энн против. Ей нужны снимки и как можно больше.
Следующий на очереди Сид. И надо же, в кои-то веки у него не стоит. К счастью, Энн быстро приводит его в порядок. Свешивается со стола и целует ему яйца, потом облизывает живот, бедра… К тому времени, когда Эрнест докладывает о готовности аппарата, Сид тоже готов. Последний штрих — Энн оттягивает кожу с головки, прочищает ствол языком… и пошло.
Аппетит у нее только распаляется… это видно уже по тому, с какой жадностью она тянет к себе Эрнеста. И очередная идея: она ляжет на живот, а он пусть стоит над ней и трясет яйцами над самыми губами. Судя по выражению лица, у Эрнеста есть некоторые сомнения относительно безопасности такого проекта. Понять его можно — уж больно горячо сучка взялась задело. И все же, поразмыслив, он уступает. Яйца у него большие, сразу оба в рот не влезут, и если даже она откусит одно, второе все же останется. Энн откидывает голову, и Эрнест осторожно, как будто кладет вишенку на торт, опускает яйцо в раскрытые губы. Она дрочит ему обеими руками… ноги раскинуты… задница ерзает по столу…
До меня вдруг с оглушительной ясностью доходит, что ебливая сучка на столе — Энн. Не Таня или ее мать, не шлюшка из разряда тех, что цепляют на улице Артур или Карл, а Энн Беккер, приехавшая из Америки посмотреть Париж. Боже, приходится только удивляться способности этих созданий адаптироваться к новым условиям. Когда я познакомился с ней, она предпочла бы броситься в Сену, чем совершить такое. Вот вам наглядное доказательство того, как полезно путешествовать.
А в голове у Энн рождаются все новые мысли. Говорит, что хотела бы попробовать пососать сразу у двоих. Если только мы с Эрнестом приляжем на диван…
Впервые слышу о таком. Укладываемся с Эрнестом на диван — головы в разные стороны, задницы вместе, мои ноги на его ногах. Энн облизывает мой член, потом посасывает его… берет в рот мой… и наконец, прижав оба пальцами, пытается взять парочку сразу.
Не так-то это легко, но решимости Энн не занимать. Она крутит головой, наклоняется то в одну, то в другую сторону, растягивает губы во всю ширь. Такого блядства я еще не видел, как и такого упорства.
Так или иначе, ее усилия приносят результат, и я готов слить еще до начала основной процедуры. Приподнимаюсь, чтобы лучше видеть. Эрнест тоже садится. Сид настолько очумел от зрелища, что жмет не те кнопки. Энн старается вовсю, сопит и при всем том еще старается тереться грудями о наши яйца.
— Бога ради, — ору я, — если остановишься раньше, чем я кончу, задушу этой самой штуковиной!
Она начинает мотать головой туда-сюда… ощущение такое, словно хуй наши забрели ненароком в какую-то особенно тесную пизду. Сид не выдерживает и, бросив камеру, несется к нам, выставив член, как копье. Подскакивает к Энн сзади и вонзает орудие в задницу. Она подпрыгивает, как будто ей воткнули раскаленную кочергу, однако, поняв, что происходит, продолжает сосать с удвоенной энергией.
