В Хартингтоне Миранде недоставало общества Жан-Поля. Ее родители вместе с сестрой отца, Констанцией, прибыли в серебристом «ровере», нагруженном подарками и багажом. Это был их первый визит в новый дом Миранды и Дэвида. Дайане Стэнли-Клайн нашлось что сказать дочери. В слаксах цвета слоновой кости и кашемировом свитере в тон, в замшевых туфлях и в жемчуге размером с виноград, она медленно переплывала из комнаты в комнату.
— О Боже! — фыркнула она при виде кухонных табуреток. — Может, сейчас и в моде мебель под старину, но на таких табуретках не станешь сидеть в своих лучших колготках. — Заметив декоративные стеклянные вазы в холле, она недоуменно подняла брови. — Странно держать подобные вещи в доме, где есть маленькие дети.
Когда Миранда рассказала матери о саде, который когда-то считался одним из самых красивых в Дорсете, Дайана сморщила нос и проронила:
— Что ж, все относительно.
Мать, как обычно, во всем находила повод для недовольства. Миранду очень скоро охватило раздражение. Она мечтала лишь об одном: чтобы все скорее закончилось и гости разъехались по домам.
Констанция имела отвратительную привычку всех перебивать. Она задавала вопросы, но никогда не выслушивала ответы, предпочитая вместо этого перебивать собеседника на полуслове и высказывать собственное мнение. После нескольких неудачных попыток поддержать разговор Миранда откинулась на стуле, сделав вид, будто внимательно слушает, и сидела молча, вставляя время от времени короткие восклицания или кивая. Дэвиду нравился ее отец, Роберт. Мужчины сидели вместе, курили сигары и вели разговор о политике. Они сходились во взглядах (оба принадлежали к правому крылу), вдобавок оба любили поважничать, порисоваться.
Дети играли возле дома, одетые в курточки и сапоги; слышался их смех. И все же без Жан-Поля Гас казался потерянным. Он попробовал уговорить отца поиграть с ним, но Дэвид был занят разговором с тестем. Мальчик побрел к каменному мостику, постоял там, с тоской глядя на гостевой домик, пустой и холодный. Сторм вернулась в дом и начала складывать на кухонном столе мозаику из бусинок, пока миссис Андервуд готовила обед. Оставшись один, Гас отправился на поиски развлечений. Без Жан-Поля, всегда находившего для него интересное занятие, мальчик вернулся к тому, что знал лучше всего, — стал мучить маленькие беззащитные создания.
Он отыскал свою жертву на дорожке, поросшей тимьяном. Это был большой паук с черными мохнатыми лапками и толстым брюшком. Когда мальчишка ткнул в него прутиком, паук метнулся под лист и сжался. Гас усмехнулся, заметив эту наивную уловку. Паук затаился под листком, оцепенев от страха. Он хорошо знал повадки птиц и змей, но с таким крупным хищником никогда не имел дела.
Гас перекатился на живот, плюхнувшись на мощеную дорожку, все еще влажную после ночной измороси. Утром дождь прекратился, но затянутое тучами небо не прояснилось, дул ледяной ветер, в воздухе носились колкие снежинки. Гас передвинул руку, очень медленно, чтобы не спугнуть добычу. Паук оставался неподвижным, видимо, надеясь, что так хищник его не заметит, но Гас был настоящим экспертом по части пауков. В отличие от сестры и ее подружек он их не боялся, С быстротой, выработанной годами практики, он выбросил вперед пальцы и схватил паука за длинную тонкую лапку. «Есть!» — с торжеством прошептал он. Паук дернулся, пытаясь вырваться, но мальчишка крепко держал его. Гас вытащил на свет свою жертву и медленно оторвал одну лапку. Паук не издал жалобного визга, Гас не увидел мольбы в его глазах. Может, он вообще не чувствует боли? Впрочем, не все ли разно. Одну за другой, мальчик оторвал пауку все лапки, оставив одно мягкое круглое тельце — его он бросил на камень, пусть склюет какая-нибудь птица. Тонкие паучьи ножки подхватил и унес ветер.
Гас недолго радовался своей победе. Он вдруг вспомнил о Жан-Поле, который одинаково любил всех Божьих тварей, и его охватил мучительный стыд. Он поспешно раздавил каблуком крохотное тельце паука, стараясь стереть следы злодейства, притвориться, будто ничего не произошло. Потом бросился бежать к огороду, влетел в одну из теплиц и захлопнул за собой дверь. К своему удивлению, он обнаружил там множество цветочных горшков. Наполненные землей, они стояли ровными рядами. Их было не меньше полусотни. Гас с благоговением оглядел горшки. Должно быть, Жан-Поль посадил в них что-то особенное, и весной семена прорастут. Сейчас они спят, укутанные теплой землей, набираются сил. Наверное, это и есть волшебство сада, взволнованно решил он. Жаль, что рядом нет Жан-Поля, который все объяснил бы. Гас заметил жука на бетонном полу теплицы; лежа на спинке, тот отчаянно перебирал лапками в воздухе, пытаясь перевернуться. Мальчик подобрал лист и бережно перевернул жука, который в ту же секунду юркнул за глиняный горшок. Этот добрый поступок поднял Гасу настроение.
Миранда показывала сад матери и Констанции. Язвительные выпады Дайаны не так больно задевали ее среди деревьев и кустов, где сам воздух, казалось, был пронизан волшебством Жан-Поля. В саду она чувствовала незримое присутствие француза, и это придавало ей сил, согревало душу, вселяя уверенность. Констанция болтала, ни на секунду не умолкая, а Дайана презрительно фыркала, выражая свое недовольство.
— Боже, неужели вам действительно нужна такая огромная усадьба? Ведь ее трудно содержать.
— У нас два садовника, — возразила Миранда, улыбаясь про себя мыслям о Жан-Поле.
— В твоем возрасте я все делала сама. Какая расточительность нанимать столько людей…
— Глупости, Дайана, — перебила ее Констанция. — Ты же сама только что говорила, как трудно содержать такое большое поместье. Думаю, тут и двух садовников маловато. Надеюсь, они хорошо знают свое дело!
— Как видите…
— Да, я вижу, Миранда, — оборвала племянницу Констанция. — Нигде ни единого сорняка. Надеюсь посмотреть на этот сад весной. Когда все расцветет, тут будет настоящий рай.
— Да, весной будет чудесно, — согласилась Дайана. — Но к лету все зарастет зеленью, и ты поймешь, что переоценила себя, откусила кусок, который не в силах прожевать.
Миранда облегченно вздохнула, когда миссис Андервуд объявила, что обед готов, и все направились в дом.
— Должна сказать, Миранда, ты великолепно тут все устроила, правда, — признала Констанция, дождавшись, когда Дайана отойдет подальше. — Только кошмарная старая брюзга найдет к чему придраться в вашей чудной усадьбе. Не обращай внимания, дорогая. Проблема не в тебе, а в твоей матери и в жутком зеленом чудовище, которое в нее вселилось. — Констанция заговорщически подмигнула племяннице.
Улыбнувшись в ответ, Миранда проводила тетю в гардеробную, где обе сняли пальто.
Дайана уселась за стол, накрытый к обеду.
— Странно, что обои в столовой такие светлые, — заявила она, обращаясь к дочери. — Очень по-лондонски. Я считаю, что для сельской местности больше подошли бы теплые тона.
— Не думаю… — начала было Миранда, но Констанция перебила ее:
— Обои очень красивые, Миранда. Ты превосходно отделала дом, правда, Роберт?
