— Не нужно беспокоиться, — уверил он ее, как убеждал и всех остальных девушек. — Для меня есть только одно удовольствие: доставить удовольствие женщине. Я занимаюсь любовью только для того, чтобы женщина была счастлива. Только для этого.
— О, за меня не волнуйся, — сказала Скаут, радостно хмыкнув, — продолжай. В любом случае оргазм я могу получить только в кондитерском магазине „У Луи“ в Хэмпстеде.
Но сегодня все было иначе. Потому что, когда Юрген применил свои невероятные навыки, тело Скаут стало реагировать совершенно для нее неожиданно.
— О-о-о, — сказала она, пока Юрген нежно играл с ее грудями. Это разительно отличалось от грубого лапанья, которым раньше удостаивали их другие парни. Причем отличалось настолько, что Скаут вдруг пришло в голову, что Юрген каким-то способом подменил ей груди, потому что это были определенно не те, с которыми она обычно отправлялась в постель.
— Боже, — выдохнула она, когда он гладко выбритой щекой скользнул между ее бедер, прижавшись губами к ее большим губам. Она дрожала, когда он целовал ее там, где раньше ее только сосали, да и то редко, потому что у Скаут всегда были смутные подозрения, что промежность — не та часть тела, куда парням нужно совать нос.
В общем, когда пришло время, так сказать, соития, Скаут не могла распалиться больше, даже если бы Юрген поджег кровать.
— Ну же, трахни меня, — сказала она, к собственному безмерному удивлению. До этого вечера самой страстной фразой, которую она могла из себя выдавить, была: „Что ж, я не против, если тебе хочется“. Однако сейчас она хотела, чтобы ее трахнули, и сказала это. Юрген Тор не из тех, кого нужно просить дважды. Он распылил ламинирующий спрей и ринулся в бой.
— О-о! — закричала Скаут в радостном изумлении, никогда раньше не предполагавшая, что у нее есть такие скрытые глубины… И затем, всего через несколько секунд, тихо выдохнула: — Ах…
Невероятно! Впервые в жизни с Юргеном Тором произошло то, что происходит порой с простыми смертными. На секунду, уверенный в своей победе, он позволил мыслям уйти в сторону. Поняв, что отвлекся, Юрген подумал, что лучше сосредоточиться на деле, а не то случится небывалое. В следующий миг то, чего он опасался, случилось. Юрген Тор намного позже других мужчин обнаружил, что, как только начинаешь волноваться, игра проиграна.
РАХМЫШЛЕНИЯ НАД ВЕЧНЫМ ВОПРОСОМ
Юрген сидел на подушках в мрачных раздумьях. Он отвлекся. Почему? Последнее время он очень часто отвлекался. Он становился все более и более рассеянным и не знал почему. Возможно, причина заключалась в том, что времена менялись и даже его легендарная энергия, как физическая, так и умственная, должна когда-то ослабеть. Волноваться о чем бы то ни было Юрген давно отвык. Уже много лет практически ничто на свете не могло его взволновать. Он так долго жил с полным и абсолютным знанием о реальной экологической ситуации на планете, что обычные человеческие эмоции его почти не посещали. Сталкиваясь каждый божий день с ужасной статистикой, он словно превратился в камень. Ничто его не трогало, ничто не задевало его душу. Но он очень ценил свою потенцию. Для Юргена его сексуальная сила являлась символом жизни в умирающем мире, но теперь и она пошла на убыль. Сознание собственной смертности накрыло его, словно контрацептивная пленка из распылителя. Конец уже близок. Даже его любимые горы изменились. На их вершинах не осталось ни снега, ни льда. Последний снег растаял пять лет назад и уже никогда не вернется.
ГРЯЗНЫЙ СНЕГ
Юрген всегда любил холод. Снег и лед нравились ему гораздо больше, чем солнце и песок. Но это осталось в прошлом. Лед лежал теперь только на полюсах, и Юрген знал лучше других, как скоро он исчезнет и там. Древние льды наконец поддались, и не из-за пресловутого парникового эффекта, а по более банальной причине. Четыре пятых снега в мире растаяли от грязи. Находящиеся в атмосфере загрязняющие вещества попадали в кипельно-белый снег на полюсах. Потемнев, он уже не отражал солнечные лучи с прежней эффективностью. Вскоре он начнет активно их поглощать, а после этого в Суррее можно будет заниматься серфингом.
Осознав эту проблему, компания „Клаустросфера“ начала оборудовать убежища, расположенные в низинных районах, снаряжением для дайвинга. Будучи герметически запечатанной, при закрытых дверях, любая клаустросфера предоставляла полную защиту на случай затопления. До поры до времени всех это устраивало, вот только идея клаустросферы заключалась в том, что человеческая раса выживет и снова выйдет когда-нибудь на поверхность планеты. И будет просто позором, если чьи-то внуки утонут, едва высунувшись из убежища после стольких лет заточения. Решение проблемы заключалось в снаряжении.
Отдаленный шум приближающегося вертолета отвлек Юргена от мрачных раздумий. Он насторожился. Он не приглашал никаких других гостей и как главный „зеленый“ планеты имел множество врагов. Юрген попросил Скаут одеться и, велев слугам вооружиться и взяв автомат, поднялся по винтовой лестнице, ведущей на вертолетную площадку.
Гул вертолета нарастал.
Возвращалась прежняя любовница.
ИЗ ГОЛУЭЯ В АЛЬПЫ
Покинув маленькую деревню в Голуэе, где они испытали так много волнений, Розали и Макс присоединились к расположенному в горах отряду Розали, который занимался подготовкой к нападению на перевозившую токсичные отходы колонну автотранспорта, направлявшуюся из Бельгии в Британию.
Сондерс, мешкоголовый соратник Розали, был, как всегда, неприветлив.
— Значит, теперь, в придачу к федералу, у нас появился еще этот поганый голубой актеришка, — ухмыльнулся он через прорези в мешке.
— Этот человек спас меня во время рейда в деревне, — резко бросила Розали. — Мы потеряли Хилари, и, если б не Макс, меня бы тоже сцапали.
— Ага, значит, он тоже спас твою шкуру! Значит, теперь нам нужно таскать за собой двух янки, которые спасли твою шкуру, так? — не отставал Сондерс, кивая в сторону бедного Джуди, который сидел под деревом, завернувшись в одеяло. Джуди выглядел несчастным, более того, он и был несчастен. Он не очень подходил для партизанской жизни и скучал по своему пледу и горячему шоколаду. Усмешка, которую Сондерс адресовал Джуди, жалкому и грязному, чувствовалась даже через мешок. — Господи боже мой, Розали, если мы будем принимать каждого ублюдка, который спасает твою чертову шкуру, мы в результате наберем нехилую команду.
Но на самом деле Сондерс не злился. Вообще-то он был поражен появлением в отряде такой знаменитости, как Макс Максимус. Он уже давно решил, что „человек без лица“ будет отличной темой для кино, и теперь ему подвернулся случай обсудить это с подходящим человеком.
— Короче, вот что я думаю, — сказал ливерпулец, загнав Макса в угол. — Ты мог бы играть меня до облучения, а я бы играл себя после него. Таким образом, сэкономим на гриме. Как тебе? — И с этими словами Сондерс сорвал с головы мешок.
— В перспективе это круто. Я бы предложил поговорить за обедом, но вряд ли смогу это выдержать. — Макс оглянулся в надежде, что Розали подойдет и спасет его от этого ливерпульского сумасшедшего. Однако Розали нигде не было видно. Она попросила Джуди пройтись с ней, и они ушли подальше от чужих ушей. В этот самый момент они сидели на камнях, поглощенные беседой. Точнее, это Розали сидела на камне. Джуди, периодически страдавший геморроем, старался избегать холодных сырых поверхностей, что нелегко, когда оказываешься на склоне горы.
