— Такино-сан?
Кто-то приблизился к нему сзади и похлопал его по плечу. Йосида — председатель местной ассоциации магазинов.
— А, председатель Йосида.
— Он самый. Я сейчас живу здесь, вернее мы вдвоём с женой. Что вас сюда привело?
— Просто изучаю нашу конкурентоспособность. На самом деле уже еду домой.
— У вас есть время выпить чашечку чаю?
Йосида первым вошёл в кафе. Его лицо, обычно красное из-за повышенного давления, сейчас выглядело несколько лучше, чем отложилось в памяти у Такино. И вообще Йосида сейчас был одет модно — бежевый пиджак и коричневая рубашка.
— Я вижу, вы по-прежнему всеми делами занимаетесь сами, — заметил Йосида.
— Держать маленький супермаркет на плаву — значит постоянно бороться за покупателя.
Им принесли заказ. Кофе для Йосиды и колу для Такино.
— Я принёс вам столько неприятностей и так и не зашёл попрощаться, — произнёс Йосида.
Непонятно, как воспринимать его слова. Такино закурил сигарету. Йосида потихоньку тянул свой кофе.
— Не сочтите, что я вру, но я даже рад, что всё закончилось именно таким образом. Я хочу сказать, что вся эта история избавила меня от возможности провести всю свою жизнь привязанным к скучному бизнесу, в котором ничего не происходит. Знаете, чем я сейчас занимаюсь?
— Вы выглядите вполне преуспевающим человеком.
— Я рэкетир! Работаю как посредник на группировку под названием «Марува», которая как раз здесь и базируется. Мне удалось сохранить кое-какие деньги, оставшиеся от старой работы, так что нам с женой хватает на жизнь, и даже с некоторым комфортом.
— Вы занимаетесь рэкетом?
— Работаю с человеком по имени Нода. Подождите-ка, а ведь вы его знаете, правда? В детстве мы жили с ним в одном доме. Он потерял обоих родителей, и моя семья приютила его на некоторое время — года на три.
— Понятно. Я понятия не имел, что вы с ним связаны.
— В любом случае он руководит текущим бизнесом «Марува». И он был так любезен, что позволил мне с ними работать. В последнее время мы были так заняты — Осенний фестиваль[44]и прочие дела. Никогда за все годы я столько не работал.
— Должно быть, трудно привыкнуть.
— На самом деле — нет. Если ты можешь продавать что-то одно, то ты сумеешь продавать и другое. В принципе та же самая работа, только намного более увлекательная. Никак не пойму, как я мог заниматься прежним делом. Просто этот галантерейный магазин мне оставил мой старик. И я всё время занимался делами и думал только: «Я не имею права развалить семейный бизнес». А сейчас его нет, вот и всё.
— Я понимаю.
— Я провёл в этом магазине двадцать пять лет. И никогда я не мог сказать, что мои дела идут хорошо. Подсознательно я всегда хотел с этим покончить.
— А я думал, что вы обиделись на меня за то, что произошло.
— Вовсе нет. Конечно, по вашей милости я оказался в проигрыше, а ни один мужчина не любит проигрывать. Но не больше. Всё, чему я научился за прошлые годы, — это управление галантерейным магазином.
— Хорошо, мне стало немного легче.
— Я на днях говорил с Нодой о вас. Знаете, что он сказал? Такино очень необычный человек. В нём что-то есть.
— Мне просто пришлось защищать свой бизнес. Я очень разозлился.
Такино продолжал наблюдать за улицей через окно. Мужчина всё ещё не появлялся.
Йосида начал что-то рассказывать о своих нынешних делах, но Такино не расслаблялся. Отвечая на рассказ Йосиды словами типа «угу», он пытался понять, есть в их разговоре что-нибудь, что собеседник скрывает от него.
В конце концов Йосида посмотрел на часы и объявил, что ему пора уходить:
— Мне всё же нужно идти. Хотел бы я заказать нам выпить что-нибудь посерьёзнее, но меня кое-кто ждёт. Если снова окажетесь в наших краях, будьте так любезны: зайдите ко мне. Просто назовите моё имя в офисе «Марува», а они уже знают, где меня найти.
Йосида повернулся, чтобы уйти. Такино встал и наклонил голову. Он смотрел, как Йосида покидает кафе. В манерах этого мужчины чувствовалась сейчас некая уверенность. В нём ничего не осталось от того уродливого и неприятного человека, каким он был раньше.
Такино не стал пока уходить из кафе. Если Йосида замыслил что-то недоброе, то ему в любом случае было бы трудно бежать. Он не особенно ориентировался в этом районе.
Он вышел из кафе в одиннадцать часов вечера, когда оно уже закрывалось. На улице всё ещё гуляли люди. Такино походил взад-вперёд, ожидая, не выйдет ли нужный ему человек. Он почти был готов поверить в то, что сказал ему о себе Йосида. Людям нравится такая жизнь, особенно это любят мужчины. Уже было больше половины двенадцатого, когда наконец-то появился интересующий Такино человек, вместе с ним показались человек шесть девушек из клуба, которые вышли его проводить. Похоже, что он с кем-то здесь встречался: рядом шёл человек лет сорока, в тёмных очках. Такино видел его в такси, а затем он пересел в свой «Мерседес».
Такино стоял на тротуаре на противоположной стороне улицы и смотрел на мужчину, стараясь накрепко запечатлеть в памяти его лицо. Внешним видом тот напоминал типичного бизнесмена: прямые волосы, смазанные воском для укладки и зачёсанные назад, сильный загар, маленькие глазки, прячущиеся под большими чёрными сросшимися бровями. Облик дополняли белая рубашка, костюм-тройка и серебристо-серый галстук.
Два молодых мужчины, держащихся поблизости от него, одевались не столь стильно. На них тоже были костюмы, но они не могли скрыть того факта, что эти люди предпочитали носить мешковатые футболки и сандалии. Когда машина скользнула в ночь, девушки из бара замахали ей вслед руками и закричали прощальные слова.
— Это Овада.
Когда за спиной Такино неожиданно прозвучали эти слова, тогда лишь он заметил, что сзади кто-то стоит. Высокий парень и весит, наверное, около двух сотен фунтов.
— Почему бы вам это не сделать, Такино? Разве вы не за этим здесь?
Мужчина стоял, засунув одну руку в карман. Такино смутно припомнил, что он где-то видел этого человека.
— Что случилось? Вы утратили мужество? — спросил мужчина.
— Кто вы?
— Овада — человек, который убил Такаяси, — сейчас находится прямо перед вами.
— Какого чёрта вы заводите такие разговоры?
Это детектив из полиции. Но почему он так с ним разговаривает?
— Давайте пройдёмся.
— Куда?
— По аллее. Там никого нет. Мы сможем поговорить, и вообще.
— Я ухожу. Будьте добры, освободите мне дорогу.
