Очень медленно лорд развернулся, сложил руки на груди и с молчаливым негодованием воззрился на меня. Я тоже молчу и тоже смотрю на него с негодованием.
Молчим.
Снизу раздается веселое:
— Нет, если я ей не покажу, Благодать мне этого никогда не простит, — и уже громче. — Благодать Никаноровна!
Чуть прищурив глаза, Эллохар мрачно поинтересовался:
— У тебя совесть есть? — и так как я молчала, продолжил. — Нет, я, конечно, понимаю, что совесть в Темной Империи качество совершенно лишнее и мало пригодное, но учитывая, что тебя выбрал обладающий данной чертой Тьер, я полагал, что подобное выбирает подобное и так далее.
— У меня есть совесть, — неприятно даже стало, — но у меня еще есть контора, не запертая кстати, и Юрао, который вернется и увидит мое пальто, но не увидит меня.
— У тебя нет совести, Риате, — подытожил магистр.
Спустился на одну ступеньку, схватил меня за ворот его собственного плаща, приподнял, и потащил вверх, на ходу крикнув ведьме:
— Мы вас в гостиной подождем, — и значительно тише, уже мне: — Проклинать не советую, здесь особая магия, и все срабатывает по принципу «Из твоего рта, тебе же в пазуху», в смысле проклятие на тебя же и ляжет, Риате.
Магистр соизволил отпустить меня только внеся в большую комнату с потолком расписанным под летнее небо, и то, сразу подвел к жарко пылающему камину, снял с меня свой плащ и приказал:
— Стоять, бояться, не двигаться.
А сам прошел к креслу, и нахально в нем развалился, при этом хитро на меня поглядывая. Руки на груди сложились сами.
— Расслабься, Риате, — лениво и насмешливо посоветовали мне. — В любом случае могла бы уже и запомнить, что обращаться ко мне за помощью чревато последствиями. Я не Тьер, Риате, я обо всем на свете при виде твоих карих глазок, пухлых губок и розовых щечек не забываю, и у меня, в отличие от него, тут же появляется масса вопросов, на которые я вправе получить ответы. Девичья память у тебя, Риате.
В чем-то лорд Эллохар был прав — глупо было обращаться к нему за помощью. Но в чем-то:
— А знаете магистр, у меня не только память девичья, я еще и мстительная к тому же. Отомщу и забуду, потом снова отомщу!
Издержки девичьей памяти, знаете ли!
Вскинув бровь, у меня язвительно поинтересовались:
— Это ты мстительная? Ха! Шутка дня! Расскажу Верис поржем вместе!
Отвернувшись к камину, чтобы не видеть потешающего магистра, я тихо сказала:
— Бездной клянусь, я обратилась к вам за помощью в последний раз, — и, сорвав нитку с руки, бросила ее в камин.
Смех прекратился мгновенно. Затем меня взяли за плечи, развернули и встревожено спросили:
— Риате, ты чего?
Молча вырвалась и снова отвернулась к камину.
— Дэй… — извиняющиеся нотки в голосе.
Послышались шаги, обернувшись к двери, я увидела худую, даже жилистую, смуглую темноволосую ведьму. Единственным отличием в одежде от первых двух был черный передник, и черная метла. И вот эту самую метлу, белозубо улыбаясь, ведьма трижды ударила черенком об пол, в следующее мгновение метелка уменьшилась раз в двадцать, и сжатая до размера писчего пера, одним движением была помещена в кармашек, после чего ведьма бросилась к Эллохару, с радостным:
— Даррэн!
Магистр поймал ведьму в объятия, закружил, после осторожно поставил на пол и поинтересовался:
— Ты чего мужа обижаешь?
Ведьма мгновенно насупилась, нахмурилась, руки на груди сложила и выдала:
— А кто ему дал право обманывать ведьму?
Магистр укоризненно головой покачал, после произнес:
— Сестренка, у него же сердце слабое… с тех пор как на тебе женился. Пожалела бы вампира.
Ведьма хмыкнула, потом пожав плечами, повернулась ко мне, осмотрела с ног до головы, и произнесла:
— А она хорошенькая. И цвет волос такой необычный. Приграничье, да? Мне нравится. С мамой уже познакомил?
И я вдруг подумала — вот если у Риана мамочка… свекромонстр, то у магистра Эллохара даже представить страшно!
— Риш, это не моя девушка, — уже с некоторым раздражением произнес магистр.
В этот момент вошла Василена, за ней две домовые, которые сноровисто накрыли на стол, и потопали к двери. А вот там, обе высунули свои мордочки, посмотрели на меня, и шепотом поделились впечатлениями:
— Хорошенькая, и добрая, да, — сказала первая.
— Та оно завсегда — злых мужиков к хорошим девушкам тянет, а эта и добрая, и скромная, гляди и краснеет даже, — заявила вторая, глаз с меня не спуская.
— Хорошую девульку злодеюка костлявый выбрал, а то все лупалки свои на Василеночку нашу лупил, а теперь гля — с этой не спускает, вот она любовя.
Я дара речи лишилась, зато вторая ведьма как рявкнет:
— Охранительная магия на меня не распространяется! Я все слышу!
— Ой, — разом взвизгнули домовые и исчезли.
Пунцовая стою я, розовощекая Василена, гневная Благодать Никоноровна. Удивленный нашим поведением магистр, спросил почему-то у меня:
— В чем дело?
Не став отмалчиваться на сей раз, я честно ответила:
— Домовые решили, что я ваша девушка.
— Аааа, — глубокомысленно протянул Эллохар, — эти умом никогда не отличались.
— Способностью к выживанию так же, — прошипела сестра магистра.
— Благодать Никаноровна, ну что вы, домовые же любят посплетничать, простим им их слабости, — поторопилась вмешаться Василена, — давайте к столу.
— Василена Владимировна, дисциплину в домовых нужно воспитывать! — мне сразу стало ясно, что добротой к ближнему сестра магистра не отличается. Но дальше было веселее, потому как ведьма потребовала ответа: — Даррэн, объясни ситуацию! В том, что у тебя интерес к данной чистокровной особе я вижу, однако ее поведения понять не могу.
— Молчаливая очень, — чуть извиняясь, вставила свое замечание Василена.
— Приграничье суровый край, у них принято помалкивать, особенно если ты женщина, — ответила ей Благодать Никаноровна, и направила требовательный взгляд на брата.
Эллохар прошел к столу, уселся, и одарив обеих ведьм неодобрительным взглядом соизволил представить меня:
— Адептка Академии Проклятий Дэя Риате, — пауза, и насмешливое, — избранница и уже обученная невеста известного вам лорда Риана Тьера.
Обе ведьмы в мгновение повернулись ко мне. Их удивление было бы трудно не заметить, а затем эта самая Благодать чуть скривилась и переспросила:
— Риан? А что он в ней нашел?!
Громкий смех магистра добавил неловкости к данной ситуации, а после Эллохар язвительно поинтересовался:
