Васильевна хотела сказать, что плохо себя чувствует и не собирается ехать в приют сегодня вечером, но секретарша уже бросила трубку.
Этот разговор произошел уже несколько часов назад, но Наталья Васильевна все еще кипела от злобы, полностью оправдывая свою фамилию.
- Вот же наглая тварь. Проститутка паскудная. – Наталья Васильевна зло поджала губы, вспоминая, как добиралась сюда в метель, да еще и по пробкам.
Отчетные ведомости все никак не находились, и она тоскливо взглянула на часы. До встречи осталось примерно минут двадцать, хотя эти мажоры всегда опаздывают. Дали бы ей волю – она бы уж поставила его на место, но не сейчас… еще совсем немного, и она накопит достаточно большую сумму, чтобы послать ко всем чертям и этого Руслана, и его отца. Уедет в пригород, купит большой, красивый дом, где не будет ни наглых бизнесменов, ни мерзких детей.
Стоило только ей подумать о детях, как Наталья Васильевна разозлилась еще сильнее – из коридора доносилось противное хныканье. Встав из-за стола, она взяла свою любимую металлическую указку и вышла из кабинета, направившись в сторону источника звука.
Молодая воспитательница по имени Маша пыталась уложить свою группу спать, но дети, оставшиеся сегодня без ужина, посмели капризничать. Наталья Васильевна поежилась – в коридорах и комнатах было темно и холодно. Зато деньги, не потраченные на свет и отопление, стабильно оседали в ее карманах, хоть как-то ускоряя долгий путь к покупке собственного небольшого особнячка. Были, конечно, и куда более прибыльные статьи дохода – например, продукты. Или ремонт. Оказалось, что экономя на сиротах, вообще можно очень неплохо подзаработать.
Маша, заметив директрису издалека, испуганно вздохнула. Ее брови сошлись на переносице, и девушка смешно сморщила нос. Наталья Васильевна знала, что она всегда так делает, когда пугается, и ее это порадовало. Пусть боятся – крепче будут помнить, кто здесь главный.
- Что тут происходит? Мария, кажется, я плачу Вам не за то, чтобы здесь царил такой шум. Скоро приедет наш главный спонсор, так что советую Вам разобраться с этой проблемой, и побыстрее. Иначе мне придется применить крайние меры. – для наглядности Наталья Васильевна легонько постучала Машу по плечу указкой.
Девушка отшатнулась, нервно сглотнув.
- Но, Наталья Васильевна… дети остались без ужина. И здесь так холодно… конечно, они плачут – замерзли ведь и совсем не ели.
- Да как ты смеешь?! – от напускной вежливости директрисы не осталось и следа. – Закрой свой рот и делай, что должна! И если не хочешь вылететь с работы с крайне плохой рекомендацией, советую тебе никогда больше не отвечать мне в подобном тоне!
Резко развернувшись на каблуках, директриса ушла, оставив Машу растерянно стоять у двери...
- Вот же… ведьма. – тихо пробормотала воспитательница, в бессильной ярости сжав кулаки. – Ну, ничего, я тебе еще покажу. Обязанности мои исполнять, говоришь? Хорошо.
С этими словами она подошла к электрическому обогревателю, включила его и выкрутила регулятор нагрева на полную. То же самое Маша проделала и во всех остальных комнатах. Младшие все еще плакали, но в старших группах царила тишина, потому что подростки знали, что и плакать, и просить, и даже умолять - бесполезно. Хуже того - опасно. Директриса была слишком жестока и скора на расправу.
- Мария Владимировна, что Вы делаете? Вам же влетит… - одна из старших девочек с ужасом наблюдала за действиями воспитательницы.
Маша улыбнулась, поманив ее к себе. Девочка подошла, и воспитательница нежно погладила ее по голове, жалея, что так мало может сделать для этих бедных детей.
- Ничего, Соня. Рано или поздно я бы все равно уволилась, так что напоследок хоть погреетесь.
- Не уходите! – Соня тихо заплакала. – Вы тут единственная хорошая воспитательница. Если Вас не будет, мы тут все с ума сойдем!
Маша остановилась, привалившись спиной к стене. Внезапный порыв злости угасал, и она вдруг поняла, что Соня права. Она не может их бросить… этих несчастных малышей, да и подростков тоже. Их некому ни защитить, ни поддержать. Но если оставить все как есть, они могут вообще не пережить эту зиму. Здесь же холодно, как в морозилке! Некоторые дети уже болеют, а директрисе хоть бы хны.
- Ладно. Через час сделаю, как было. Все равно станет хоть немного теплее. Соня, собери девочек, которые тоже хотят помочь – будем следить, когда директрисы нет рядом и включать батареи посменно. Главное не попасться. А пока – идем со мной на кухню. Там остался компот и немного хлеба. Не самый вкусный ужин, но что поделать.
- Спасибо Вам! – Соня порывисто обняла воспитательницу, и Мария Владимировна прижала к себе девочку, тоже едва сдерживая слезы.
Вдвоем они добрались до конца коридора и уже хотели пойти в сторону столовой, как вдруг со стороны главного входа послышались голоса. Стараясь не шуметь, Маша подтолкнула Соню обратно в сторону комнаты. Она прекрасно знала, что попадаться на глаза спонсорам было строго запрещено. В итоге, обе застыли у двери, стараясь даже не дышать.
- Проходите, Руслан Андреевич, вот сюда. Как я рада Вас видеть! С Вашим отцом все в порядке? Извините, что так холодно – какая-то проблема с отоплением, завтра разберемся. – Наталья Васильевна, натянув на лицо улыбку, так и сочилась показным радушием.
- Что? Да нормально все. Хватит мне зубы заговаривать. Мне плевать, что тут происходит – покажи документы и я поеду обратно. И да, кстати. Деньги теперь будешь переводить на другой счет, реквизиты здесь.
- Как скажете. Прошу, вот мой кабинет, обсудим все без лишних глаз и ушей. - продолжала лебезить директор.
Маша, осторожно выглянув через узкую щель в двери, во все глаза разглядывала таинственного спонсора. Им оказался высокий молодой человек весьма привлекательной наружности. Темные волосы, голубые глаза – он был похож на прекрасного принца из мультика про русалочку, но Маша знала, что это лишь видимость. Слова и поведение этого парня были отвратительны, зато теперь она ясно поняла, почему дела в приюте идут так плохо. Спонсор и директриса зашли в кабинет, дверь закрылась, и Маша тяжело вздохнула. Пока они
