составил в мойке, но мыть не стал. — Мы еще вернемся к этой теме, когда у тебя задница начнет пригорать. — Стефан взглянул на часы. — Майк сейчас к друзьям свалит, Анри до ночи на работе, если хочешь — оставайся.
Этьен хотел остаться в таком прекрасном доме. Именно о таком он мечтал, когда был маленьким. В этих мечтах сначала фигурировали родители, а уже потом их заменил Сэм.
— Только если ты не будешь мне трахать мозги. — Поставил условие Этьен, хотя уже и так был согласен.
— О, нет, пусть этим Генри занимается. — попытался пошутить Стефан. — Ты вино будешь? А, черт, тебе же нельзя. — Стефан немного призадумался. — Травы хочешь? Пошли в гараж спустимся, покурим. Как раз ребенок свалит из дома.
— У тебя есть трава? — только и сумел выдохнуть Этьен.
— У меня нет, но кто-то в гараже прячет пару косяков.
Этьен согласился и на это, но неприятное тянущее чувство в груди осталось. Хотя они и не возвращались к неприятным темам, Этьен видел аналогичное потерянное настроение и у Стефана.
Вздохнулось свободно только тогда, когда Этьен проснулся в небольшой комнатке, которую ему на ночь выделил Стефан, вышел в коридор и добрался до лестницы. Оттуда был виден первый этаж, диванчик с пледом и парочка кресел. Шел второй час ночи. На диване сидел Анри, на коленях у Анри лежала голова Стефана. Они о чем-то тихо говорили и посмеивались, альфа перебирал волосы Стефана, и не было похоже чтобы он злился или нервничал.
Этьену пришлось вернуться в комнату, положить на место пачку с сигаретами и попытаться заснуть. Получилось.
Глава 21
— А ты знаешь, где я был? — Этьен только что пришел из душа и присел рядом с Генри на краешек просторной роскошной кровати. В квартире сегодня было чисто и простыни пахли кондиционером — утром приходил уборщик. За окном дул ветер, из-за него на улице было холодно и именно поэтому Этьен к Генри сегодня не поехал, поленился. Зато Генри приехал сам. После обеда, как только отоспался после ночной смены.
— Иди ко мне. — Генри протянул к нему руки, уцепился за край халата, который и так собирался свалиться с плеч. А под халатом предусмотрительно ничего не было. — Все это подождет.
Этьен подобрался ближе, уселся около Генри, подогнув под себя ноги. Рука Бартона начала гладить его в районе поясницы.
— Я у Стефана был. — Сообщил довольный Этьен.
— В колонии?
— Его выпустили пораньше.
— Он, наверное, рад. — Равнодушно заметил Генри. Рука поползла выше, потом начала стягивать с Этьена халат. Генри приподнялся, весь так осторожно и нежно притронулся к Этьену, как будто боялся, что он рассыплется, если чуть сильнее надавить. — Ну и как он?
Этьен хоть и хотел поделиться такой новостью с Генри, но не ожидал, что тот заинтересуется сильно персоной Стефана. Не тогда, когда они три дня не виделись, а у Этьена уже намечалась течка, и они сидели на одной кровати полуголые.
— Его муж так любит, что на собачку преданную похож. Вот ты меня так не любишь.
— Почему?
— Потому что не любишь. Анри Стефана никогда в жизни не обидит.
— Стефана обидишь. — Фыркнул Генри. — Я тебя тоже никогда больше не буду обижать, понял? И вот это, — Генри схватил руку Этьена и поднял ее на уровень глаз. Блеснуло колечко. — Вот это все в силе.
— Начинается опять.
— Молчу, — зашептал Генри примирительно, — давно молчу. Иди сюда.
Он обнял Этьена, легко поцеловал, почти чмокнул. Медленно, как будто не мог двигаться быстрее, стянул халат. Этьен не шевелился. Все больше пространства тела открывалось, и после теплого махрового халата было холодно. По коже побежали мурашки.
— Замерз? — немного со смешком спросил Генри. — Здесь тепло.
Конечно тепло, это же не конура, где жил Бартон, это дорогая новостройка с хорошей изоляцией.
Генри притянул его к себе. Генри был теплым и Этьен улыбнулся. Оживился, поднял руки и обнял Бартона, почти прилипнув к нему. Приблизился к его лицу, прикоснулся губами к подбородку, потом осторожно поднялся выше, еле затронул еще стиснутые губы Генри. Потом Бартон додумался перехватить инициативу и сам накинулся на Этьена. Повалил на кровать, привалился сверху. Поцелуем вдавил Этьену голову в мягкую подушку.
У Генри изо рта несло мятной пастой. Губы у него были очень теплые и влажные.
А еще из-за наступающей течки Генри пах по-другому. Так вкусно и хорошо, что Этьену и ругаться с ним не хотелось. Хотелось ноги раздвигать.
Закончилось все тем, что Генри кончил в него. И к тому времени, как Этьен заметил это, такое произошло уже не в первый раз. Генри получил звонкую пощечину и пинок ногой. Этьен же протяжно заскулил из-за злобы.
— Убью. — Пробормотал он.
— Что такое? — растерянный Генри на всякий случай отполз подальше. Член у него все еще стоял.
— Гандон надо надевать. Вот что такое — передразнил Этьен. — Убью. — Повторил он.
Через час у Генри прямо на щеке начал расплываться синяк. Этьен ножом отколол из морозилки кусочек льда, завернул в тряпочку и отдал Бартону. Включил небольшой телевизор на новостном канале только чтобы разбавить тишину в квартире.
— Сам нарвался. — Этьен закурил и уселся на свободный стул, подтянул к себе большую чашку с еще тепленьким кофе.
— Чем тебя дети не устраивают? — лица Генри почти не было видно из-за тряпки со льдом, но в голосе прозвучало возмущение.
— Они мелкие противные засранцы.
— Это ненормально, Этьен. — Генри задрал голову вверх и теперь прижимал холодную мокрую тряпку к носу. Все это немного мешало ему говорить. — Ты в семье не рос, ты не знаешь, как это иногда бывает хорошо.
— А ты не видел скопом с десять годовалых детей, которые круглыми сутками орут и гадят. У нас дом малютки при детдоме был, через стенку прямо, там вечно работников не хватало, нас лет с десяти туда гоняли помогать.
— Тебя же тоже кто-то воспитывал.
— Ну да, был один воспитатель классный, но его уволили, он старый совсем был, умер, наверное, уже. — Этьен полез за новой сигаретой.
— Не кури. — Попросил Генри.
— Это почему же?
— Я старый. — Просто ответил Генри. — Я детей хочу.
— Ты и замуж хотел. — Фыркнул Этьен. — Ты старый, а я не старый. И дети мне нахрен не нужны, так что не надейся. Хочешь семью — заводи. Я переживу как-нибудь.
— Как будто это что-то ужасное.
Этьен раздраженно хлопнул ладонью по столу:
— Да! Тогда ты сам ребенка не хотел. Первым же и постарался, чтобы его не было. У меня два аборта, Бартон. Причем
