почему его голос звучит по-другому, когда он кричит во сне! – восклицает Хоуп. – Это его прежний голос? Его царственный голос!
Эффи кивает в знак подтверждения.
– Сэнди бродил по Доминиону, потерянный и сломленный, пока не нашёл нас. Мы с Рэбом приютили его. Мы помогали ему как могли, пытались снова разжечь свет внутри. Это заняло много-много времени, и он так и не восстановился полностью. Пока он не нашёл тебя, Хоуп. Ты была тем, кто действительно спас его. Ты дала ему причину жить. Что-то, что нужно защищать. Что-то, за что стоит бороться.
Хоуп откидывается на спинку сиденья в лодке, вдыхает сладкий воздух летней ночи и слушает нежный плеск спокойной воды о борт маленькой вёсельной лодки. Её мир изменился. Всё, что, как ей казалось, она знала о мужчине, который её вырастил, оказалось ложью. Разбитое сердце молча грызло его все эти годы, и всё же он был рядом с ней всякий раз, когда она нуждалась в нём. Всем, чем она является, она стала благодаря Сэнди, и ей отчаянно хочется сказать ему об этом, сказать, как она благодарна.
– Я не хочу, чтобы он умирал, – говорит она.
Эффи моргает своими печальными глазами и, шаркая, пересекает лодку, чтобы сесть рядом с Хоуп и обнять её.
– Я тоже.
Глава 32. В которой есть два важных послания
Миссис Гвендл расхаживает по двору фермы взад-вперёд, взад-вперёд, бормоча что-то себе под нос.
– Пожалуйста, пусть с ним всё будет в порядке. Пожалуйста, пусть мой Дэррок вернётся, о, я не знаю, что я буду делать, если с ним что-то случится. Почему я позволила ему уйти? – Она заламывает руки. – Но я должна была.
Время от времени далёкий вой Пса-потрошителя доносился до фермы из города по морскому ветру. Теперь другие звуки гонят её со двора, заставляют двигаться быстрее, чем за все последние годы. Она хватает фонарь и пересекает двор.
Крики.
Вопли.
Свист стрел.
Рёв Пса-потрошителя.
Она бежит по извилистой грунтовой дороге к краю своей фермы, где видны первые ряды отступающей Цветной Лиги. Люди бросаются через границу, падают на траву, задыхаясь и тяжело дыша.
Другие следуют за ними, взбегая вверх по склону, а огромные тени преследуют их. Некоторым из них удаётся спастись. Других ловят. Кто-то всё ещё пускает стрелы в преследующих их Потрошителей, жертвуя своими жизнями, чтобы их товарищи могли добраться до безопасной фермы.
– Дэррок? – зовёт миссис Гвендл. – Дэррок, где ты? – Она спотыкается, поворачивая фонарь к измождённым, затравленным лицам лежащих ничком солдат, но никто из них не является её внуком.
Масса тёмных фигур с горящими глазами собирается вдоль границ фермы, Псы-потрошители вынюхивают вход, слабое место.
Громоподобный лай разносится над склоном холма, и ещё одна тёмная фигура устремляется к ферме. Собака подпрыгивает высоко в воздух, перелетая через щёлкающие челюсти поджидающих Потрошителей. Когда собака проплывает над головами, она уменьшается, сбрасывая своего наездника.
Всадник тяжело приземляется, перекатывается, затем встаёт на четвереньки.
– Дэррок? – спрашивает миссис Гвендл. Она делает шаг вперёд, потом ещё один, а затем срывается на бег. Она подбегает к нему как раз в тот момент, когда он поднимается на ноги. Его лицо грязное, в порезах и ссадинах, правый глаз заплыл.
Она хватает его, заключает в крепкие объятия.
– Мой Дэррок, – выдыхает она, беря его лицо в свои морщинистые ладони. – Мой мальчик. – Её глаза наполняются слезами. – Ты ранен?
Он качает головой.
– Не сильно. Послушай, бабушка, Сэнди у них!
– Что?
– Это правда. – Оливер уменьшился до своего обычного размера. Он сидит у ног Дэррока. – Некромант схватила его. Её белый медведь подхватил его в пасть и унёс прочь.
– Что нам делать? – Дэррок указывает на край фермы, где вдоль тёмной границы ярко светятся глаза сотен Псов-потрошителей, а их ряды продолжают пополняться. – Мы в ловушке, как крысы!
Позже выжившие члены армии Сэнди пытаются перегруппироваться в своём лагере на задворках фермы. Те, кому этого хочется, едят сытное рагу миссис Гвендл, в то время как горстка магов лечит раненых зельями.
За столом в доме Дэррок и миссис Гвендл пьют горячий чай, в то время как Оливер на полу зализывает рану на одной из своих лап.
– Мы должны помочь Сэнди! – восклицает Дэррок, ударяя кулаком по столу.
– Мне неприятно это говорить, – отзывается миссис Гвендл, – но мы должны учитывать возможность того, что он уже мёртв.
– Нет, – возражает Оливер с пола. – Некромант не убьёт его. После сегодняшнего вечера она знает, что он высоко поднялся в Цветной Лиге. Она сделает всё, что в её силах, чтобы вытянуть из него информацию о Хоуп.
– Как ты думаешь, он расколется? – спрашивает миссис Гвендл.
– Ни за что. Но, я думаю, было бы разумно отправить послание опекуну Хоуп. Хоуп нужно беречь превыше всего.
Миссис Гвендл кивает.
– Да. И нам также нужно разослать сообщения всем членам Лиги, которые, возможно, всё ещё находятся в пути, чтобы ответить на зов Сэнди, сказать им, чтобы они возвращались. Мы не можем допустить, чтобы они пришли на бойню.
– Согласен, – говорит Оливер.
– А как насчёт всех тех, кто застрял здесь? – спрашивает Дэррок.
Миссис Гвендл обдумывает это.
– Некромант может сколько угодно окружать нас своими Псами-потрошителями и Чёрными Мундирами, но они не пройдут на нашу землю. Я уверена в этом. Что касается выживания, что ж, мы на ферме. У нас достаточно еды, чтобы продержаться несколько недель. Вероятно, даже несколько лунных циклов, если уж на то пошло. По крайней мере, достаточно долго, чтобы остальная Лига нашла способ спасти нас.
– А если они не смогут? – спрашивает Дэррок.
Оливер и миссис Гвендл смотрят друг на друга. Они не отвечают.
На следующее утро Хоуп заходит на кухню коттеджа Эффи, всё ещё полусонная и чувствующая себя так, словно на её спине лежит тяжесть всего мира. Ночь почти не принесла сна, и большую её часть она беспокоилась о Сэнди и Оливере, жалела, что она не с ними. За ночь к ней вернулся цвет, но она не спешит принимать своё зелье. В этом месте она в безопасности и может быть самой собой.
Этим утром не чувствуется запаха жарящегося бекона, что странно. И не слышен бодрый утренний свист Эффи. Вместо этого, когда Хоуп входит на кухню, она видит, что старая волшебница сидит за столом, уставившись на маленький листок бумаги, который лежит рядом с забытой кружкой чая.
– Что это? – Хоуп ахает. Она стоит очень неподвижно, не желая делать ни шагу, как будто это может остановить время и спасти её от
