к западной и неглубокий, но малоприятный в плане преодоления поток воды как бы разделял караван на две неравные части, что дополнительно мешало координации обороны.
Если бы уйгуры имели достаточное количество современного оружия, стычка закончилась бы очень быстро, однако изношенные ружья, повидавшие на своем веку не мало, стреляли как попало, да и снайперами уйгурские воины, привыкшие больше полагаться на лук и саблю, отнюдь не были.
В результате после первого залпа большая часть китайцев осталось вполне боеспособными, и надо отдать им должное – хоть уйгуры и относились к боевым качествам цинских бойцов с изрядной долей пренебрежения – не принялись разбегаться подобно тараканам в разные стороны. Вместо этого, понимая, что уйти в целости даже бросив груз все равно не получится, китайцы с отчаянием обреченных бросились вверх по склонам ущелья в надежде добраться до засевших наверху стрелков и навязать им ближний бой.
При этом несколько шмякнувшихся о скалы вокруг пуль, пущенных снизу, намекали о том, что попавшие в засаду тоже имеют какое-то огнестрельное оружие. Вот только стрельба снизу-вверх по укрывшимся среди камней уйгурам вряд ли могла нанести атакующим существенный урон.
К камню, за которым пряталась укрывшая руководство отряда расселина бросился сразу десяток циньцев. Еще пара достали луки и принялись в темпе аллегро пускать одну за другой стрелы, прикрывая «штурмовую» группу.
Как это обычно бывает, сразу после начала боя общая картина распалась на отдельные схватки, и руководить процессом стало просто невозможно. Нужно отдать Рашеддину-ходже должное, сидеть в безопасности и ждать, пока дело решиться само собой он не стал, а вытащил из ножен саблю и с парой ближников сам бросился в рукопашную.
Амир-мирза тихонько выругался и тоже был вынужден вылезать из укрытия. Едва он высунулся из-за обломка скалы как перед ним снизу вынырнула оскаленная харя в тканевом колпаке и с тонкими усиками над верхней губой. Впрочем, долго рассматривать цинца он не стал, а просто от всей души саданул по лицу ногой, отчего противник сделал заднее сальто и с криком – ханьского русский агент не знал, но вряд ли там было что-то цензурное – полетел по гранитной осыпи вниз.
Дальше он протянул руку с зажатым барабанником и сделал два быстрых выстрела, по следующему ближайшему к нему цинцу. Обзор заслонило облачко дыма от сгоревшего пороха, но его быстро снесло постоянно дующим тут в ущелье ветром.
Неопределённого возраста мужчину, одетого в какие-то лохмотья и кричащего что-то на своем наречии, мгновенно заткнуло и уже в качестве трупа он тоже начал катиться в низ.
- В-в-вжик, - рядом с головой татарина пролетела стрела, издав неприятный пробирающий до печенок звук. Амир-мирза рефлекторно втянул голову и присел. Не зря – чуть выше пролетел еще один оперенный снаряд, клацнув за спиной о гранитную скалу. Русский агент быстро осмотрелся в поисках зловредного лучника и почти сразу его обнаружил. Китаец видимо в самом начале боя сумел укрыться за принявшим на себя пулю ишаком – бедное животное валялось тут же на земле и во всю сучило ногами в предсмертных судорогах – а теперь найдя чуть ли не единственное укрытие на всем протяжении места засады, одну за другой посылал стрелы в атакующих. Река в этом месте уперлась в скатившийся со стены ущелья камень и вымыла небольшую сантиметров восемьдесят глубиной яму, в которую китаец и залез. Вряд ли стоять по пояс в ледяной воде слишком удобно, но тут дело понятное – жить захочешь еще и не так раскорячишься.
В такой ситуации у русского агента было всего два варианта, либо отступить и спрятаться, дождаться, пока стрелок переключится на другую цель, либо атаковать. Амир-мирза выбрал второй. Не сдерживая себя и матерясь на чем свет на русском языке, он бросился вниз, успел выпустить еще две пули в одного из цинцев сошедшегося на саблях с телохранителем Рашеддин-ходжи, пару раз едва не загремел кубарем по каменной осыпи и в конце пути все же подвернув ногу на неудачно попавшемся под каблук булыжнике. Но до лучника добрался.
Татарин выпустил в лучника два последних патрона – промазал, но заставил пригнуться и спрятаться почти, нырнув под воду – и резким ударом шашки снес полголовы, не оставив китайцу ни единого шанса. Обернулся, перехватывая шашку в «рабочую» правую руку и понял, что бой уже закончился. И еще, что у него дико болит нога и правая рука.
Амир-мирза скосил взгляд вниз – правый рукав на уровне середины плеча был порван и из него текла кровь. Зловредный лучник все-таки успел его зацепить, хоть он этого в горячке боя и не заметил. Впрочем, рана была явно нестрашной – просто глубокий порез – поэтому в целом можно было констатировать, что авантюра закончилась успешно. Вернее, ее второй этап, захваченное оружие еще нужно было довезти до своих.
- Две дюжины человек потеряли, - Амир-мирза сидел на камне с закатанным до плеча рукавом и морщась ждал пока один из уйгурских бойцов перевяжет рану. Поскольку у татарина были объективные сомнения в чистоте попавшей в него стрелы, а никаких антисептических средств кроме небольшой фляжки со спиртом под рукой не было, пришлось лить на рану именно его. Ощущения при этом, понятное дело, были далеко за гранью приятных. – Семь мулов убито во время боя, еще троих пришлось дорезать.
- Это нормально. У нас хватит заводных лошадей, тем более что часть освободилась, - качнул головой русский агент. Во время отчаянно храброй, но глупой атаки Решеддин-ходжа недальновидно напоролся на вражескую сталь и теперь лежал раненный в забытье. Кроме того, что он лишил отряд руководства, так еще и требовалось теперь думать, как везти раненного обратно. Знатного уйгура бросить на месте боя нельзя было по политическим мотивам. – Возьмите двух лошадей и свяжите парой чтобы можно было прикрепить между ними носилки. Попробуем довезти раненного таким образом.
В глазах бойца мелькнуло сомнение, но возражать он не решился. Как-то так само собой получилось, что после ранения формального командира отряда с докладами стали подходить с Амир-мирзе. Хотя татарин вроде бы никакой властью в отряде не обладал, и был при командире в статусе советника, личная храбрость Амира-мурзы в бою и его разумные советы при подготовке засады привлекли к нему обычных бойцов.
Доставка десяти тысяч современных винтовок мятежным уйгуам резко изменила расклад сил в Восточном Туркестане. Всего за год Юсуф-ходжа благодаря русскому
