class="p1">Ревность кусает. Змеёй извивается. И с кем ты там, Юльчик? Куда выбралась вдруг, что к дочери не успеешь?
Внутренний голос ехидно напоминает, чья это вина.
Но я отмахиваюсь.
Глаза прикрываю.
Глубоко вдыхаю.
Не твоё дело, Алимбаев, с кем она сейчас.
Уже не твоё.
Пока не твоё.
— А не хочу, чтобы в больницу тащить малышку, вдруг заразится, — продолжает Юля. — Ох. Так ты сможешь? Или у тебя встречи допоздна?
— Ты в больнице?
— В травмпункте. На льду поскользнулась, ну и ушиблась. Тут много таких, поэтому быстро не будет.
— В частную нужно ехать.
— Там тоже забито. Сегодня Армагеддон на улице. Так что? Ты заберёшь? Аня не сможет задержаться, но если никак, то…
— Как. Да, я приеду. Конечно. В какой ты травме?
— Не нужно ко мне приезжать. Я в порядке! Ой-ой-ой, — стон боли эхом внутри отдаёт. — Нормально. Гипс наложат, МРТ или ЭЭГ сделают и отпустят. Надеюсь, что это произойдёт сегодня.
— Адрес скажи. Вдруг у меня там знакомые? Быстрее будет.
— Не заберёшь?
— Заберу я Киру, заберу. Это решённый вопрос. Я жду.
Юля начинает диктовать со вздохом, а после сбрасывает вызов. Набираю повторно. Внутри стягивает неприятно.
Но ответа нет. Абонент вне зоны, абонент вас послал. Пробиваю начало адреса, который услышал. В том районе всего две больницы, круг поиска сужается.
Юля просила не приезжать. Я знаю.
Сшибает. Вот в этот момент — сшибает любые аффирмации, которые работают в качестве тормоза.
Прости, Михалыч, но когда дело касается безопасности семьи — тут держаться в стороне я не могу.
— Меня нет, — оповещаю секретаршу, на ходу натягивая пиджак. — Валерия Николаевна, придумайте что-то. Похитили, убили, срочные дела. Но меня нет. Встречи надо отменить.
— Я могу, но… Вряд ли это обрадует начальство. Измиров предупредил, что если сегодня контракт не будет подписан…
— Я всё знаю. Значит, не будет. Генерального на меня отправляйте. На себя кричать не позволяйте. Мой косяк.
— Когда это я позволяла? Поезжайте. Юлечке привет передавайте.
— Я ведь не сказал, куда еду.
— А к кому ещё вы так срывались, Роман Романович?
Ничего не отвечаю. Направляюсь к стоянке. В голове — разговор на репите. Звучат слова жены.
МРТ, ЭЭГ…
Это же при травмах головы делают?
Насколько всё серьёзно?
Черт, Юляш, если с тобой что-то случилось…
Сердце сжимает. Хорошо, что в больницу направляюсь. Если инфарктом шибанёт-таки, то там сразу помогут.
В нужную травму я попадаю с первого раза. Коридор забит, действительно много народа.
Юлю я замечаю сразу. Светлое пятнышко волос, растерянный взгляд. Держится за колено. Спешу к ней.
— Привет, — улыбается непривычно.
Мягко, тепло. Будто не было этих недель.
Назад отмотало.
— Привет, Ром, — повторяет нежно. — Как ты меня нашёл?
— Ты же сама сказала, — падаю рядом на лавку. — Что успела. Несложно оказалось выследить.
— А. Да? Я тут задремала немного, в голове сплошная вата. Не соображаю.
— Тошнит? В глазах двоится?
— Нет. Ничего. Только память какая-то мутная. Не могу вспомнить.
— Что именно?
— Многое. Наверное… А какое число? — отвечаю, а у самого колокола паники звенят в голове. — Ого. Нет. Я… Сентябрь помню. А потом — провал. Будто не было этих недель. Что ты так смотришь? Что-то важное случилось?
Глава 36
Я прикасаюсь пальцами к голове. Чуть выше виска пульсирует и болит. Проверяю, не появилась ли вдруг кровь.
— Дай посмотрю, — тут же реагирует Рома. Я позволяю. — Шишка точно будет.
— Да вы врач, мистер, — усмехаюсь, а потом морщусь, потому что муж задевает ту самую будущую шишку.
— Сильно болит? Ты врачам сказала, что провалы в памяти? Тебя должны первой осмотреть.
— Не так сильно я ударилась. Поверь, я видела тех, кому действительно помощь нужна.
Меня передёргивает. Жуткое зрелище. А это ведь просто гололёд, первые заморозки. А что будет после?
Даже представлять не хочу, какой тут ажиотаж на Новый год. Когда мало того, что скользко, так и пьяные все.
Я не понимаю, как умудрилась так упасть. Счесала кожу на ладонях, стукнулась головой, руку ушибла. И колено пульсирует, на ране уже кровь запеклась.
И колготки жалко. Они тёплые, с начёсом внутри. Я прошлую зиму в них «от» и «до» отходила. Выглядят как обычные капронки, а даже в минус не холодно.
Теперь же на колене огромная дырища.
А обещали, что они не рвутся.
Боже, какая глупость в голове крутится.
— Ты давно отключилась? — взволнованно уточняет Рома. — Точно, не помнишь. Совсем ничего?
— Ну, размыто, — я отворачиваюсь, склонив голову. — Ну, вряд ли что-то важное забыла?
— Какая разница, что именно! У тебя провал в памяти. Так, я пошёл к заведующему. Найду, кто тебя прямо сейчас осмотрит.
— Не стоит. Правда. Меня скоро должны принять.
— Если скоро — не сейчас, то это меня не устраивает.
Рома подрывается, хочет направиться вглубь здания. Я ловлю его за руку, тяну обратно. От секундного прикосновения кожу обжигает.
Я растираю запястье, рука ноет. Хорошо хоть на левую упала, не так страшно. Справлюсь с делами и одной рукой.
— Всё нормально, — вздыхаю, прикрывая глаза. — Я…
— Юльк, ты что, боишься? С каких пор тебя больницы пугают?
— Ну… Не боюсь. Но не хочу одна оставаться. Можешь посидеть со мной недолго?
— Если через пять минут тебя не примут, то идём разбираться.
— Хорошо.
Я соглашаюсь, слабо улыбаюсь. Эта забота приятна. Хотя не должна радовать, на самом деле.
Я грохнулась. Мне больно. А получаю капельку удовольствия от того, что Рома суетится вокруг. Переживает.
Муж падает обратно на лавочку, прижимается своим бедром к моему. Всем видом показывает недовольство.
Рома не любит ждать. Ещё больше не любит, когда не может что-то самостоятельно решить.
Я видела это ещё раньше, да. Как муж стремился достигать новых высот, открывать перед собой новые двери. Получать всё больше возможностей.
Поддавшись порыву, я тянусь к Роме. Обнимаю его за пояс. А муж напрягается. Ничего не говорит, но смотрит на меня странно.
Тянется ладонью к моему плечу, чуть поглаживает, а после прикосновения резко исчезают. Неожиданно.
Ладно. Будет как будет.
Наплевав на глазеющих пациентов и всё остальное, я чуть запрокидываю голову. Тянусь к его лицу губами.
— Не надо, — вздыхает муж, сжимает мои плечи. Чуть отстраняет. — Не сейчас, Юль. Ладно?
— Почему?
— Потому что мне очень хочется сделать кое-что неправильное. А я пытаюсь удержаться. Не подрывай мою выдержку, ладно?
— Нет. Я не понимаю.
Хмурюсь, растираю поцарапанные ладони. Смотрю на Рому в ожидании ответа. Что он скажет?
Демонстративно складываю руки на груди, поджимаю губы. Любимым жёнам ведь в поцелуях не отказывают.
— Слушай… — муж
