друид. — Обыск в твоем доме дал прелюбопытные находки. Хочу взглянуть на них своими глазами.
Мы вошли во двор, оттуда в сени и гостиную — в которой царила полная разруха и все вещи валялись вверх тормашками. А из берлоги Игната раздавался зычный умиротворенный храп.
— Мне бы его нервы, — пробормотала я себе под нос.
— Не прибедняйся, Ася, нервы у тебя стальные, — задумчиво произнес мой поручитель.
— Что ты имеешь в виду?
Конечно, отвечать в таком ключе было негоже. Но я не могла ему рассказать все как есть. Вернее, рассказать я бы могла — и тогда прощай, поручительство друида, привет, холодная и мрачная камера.
Элиан прошел на середину гостиной и потянул за кольцо на люке. С грохотом положил деревянную крышку на пол и, махнув мне рукой, принялся спускаться.
— Я вот про это, — указал он прямо перед собой.
Сойдя с лестницы, я развернулась и увидела странное светлое пятно, которое, казалось, висело в воздухе.
— Не понимаю, о чем ты.
— Ася, хоть передо мной не изображай святую невинность, — вздохнул он, и напряженное молчание повисло между нами дамокловым мечом.
— Я и правда не понимаю, — пожала я плечами и, намереваясь развеять странную иллюзию, с размаха окунула в нее руку. Кожу опалило жаром, словно я пролила на себя стакан кипящего молока. — Ай!
Морщинки на лице друида разгладились, и он посмотрел на меня странным недоверчивым взглядом.
— Это защита от темной магии, — кивнул он в сторону светлого сгустка. — Ее установил твой дед совсем незадолго до своей смерти.
— И что будет, если я… — Я споткнулась о мрачный взгляд Элиана и замолчала.
Мои мозги пришли в себя, и мысли понеслись с оголтелой скоростью. Получается, не просто так Настя упала с лестницы. И Игнат здесь ни при чем. Не он столкнул ее. От этого осознания на душе стало легче. Червячок сомнения, что это дядя приложил руку к смерти Насти, съедавший меня изнутри, теперь угомонился.
— Вот здесь пасутся крупные воронки лихоцвета, — друид указал рукой в дальний угол. — Много воронок, Ася. Где сами цветы?
— Я их сожгла. На пепелище.
— Да, там были следы. Но слабые.
Он задумчиво прошелся с артефактом по периметру подпола. Долго поводил им в углу. Посмотрел по сторонам, и мне показалось, что видит он намного больше, чем говорит.
— Ты спрашивала, чего я не понимаю…
— Да, спрашивала.
— Вот этого всего я не понимаю, Ася, — он обвел рукой подпол. — Олимпий Ладиславович ставит защиту от темной магии, но ты ее проходишь. И более того, ты прячешь здесь лихоцветы. При этом за защитой, которую оставил твой дед и которую ты научилась обходить, это укрытие для них надежнее некуда. Но потом ты меняешь решение и сжигаешь их на пожарище, оставляя не подлежащие сомнению следы. Почему? Ася?
— Пожалуйста, не спрашивай, — прошептала я так тихо, что стук сердца едва не заглушил мои слова. — Я пока не могу тебе об этом рассказать.
— Мне нужны ответы, — с напором произнес он и подошел так близко, что под кожу просочился его запах и мне стало тяжело дышать.
— Дай мне время.
— Хорошо. Только не тяни. В любой момент может стать поздно. — Твердость в голосе Элиана меня насторожила.
Но рисковать я не могла. Значит, выбора у меня нет. Придется друиду потренировать свое терпение.
Глава 40
Элиан Фосс закрыл за собой подпол и ушел, а я в изнеможении опустилась на стул и прислушалась. Храпа, который звучал, когда мы пришли, больше слышно не было. Я встала и направилась в закуток дяди.
Его постель, смятая и не убранная, была пуста.
«Куда его нечистая понесла на ночь глядя?» — нахмурилась я, пытаясь понять мотивы дядиных блужданий. Наверное, проснулся от жажды и к Шурочке подался. Вот только если она ему чарку нальет, то пусть и спать уложит. А то еще не дойдет мой непутевый родственничек до дома и простудится под забором.
На самом деле, после слов друида про дядин слабый дар и неоправдавшиеся чаяния деда мне стало по-настоящему жаль Игната. И я пообещала себе, что если выберусь живой и свободной изо всех испытаний, которые меня ждут в ближайшее время, то позабочусь о нем.
Эти мысли успокоили сердце. Я прошла в свою комнату и забралась под одеяло. Так тепло и уютно мне не было никогда раньше. Стоило опустить голову на подушку, и я провалилась в глубокий сон без сновидений.
Проснулась я, когда солнце было уже высоко. Переплела пальцы в замок и сладко потянулась. На запястьях звякнули ограничители — утреннюю дрему как рукой сняло.
Мама дорогая! Вчерашний день не привиделся мне в дурном сне. Все это безумие и в самом деле произошло со мной наяву.
Ограничители магии на запястьях будут видны всем без разбора, спохватилась я. И еще раз, теперь уже со злостью тряхнула руками.
Ненавистные железяки впились в кожу, в глазах сначала вспыхнуло оранжевое пламя, а затем потемнело. Зашипев от злости, я пулей вылетела из постели и принялась искать, чем же прикрыть следы моего бесславного прошлого. Вернее не моего, а Насти. Но не суть.
Важно, что если рабочим, может, и все равно на мои проблемы, то вот радовать ими Блинцовку мне совсем не хотелось. Я натянула платье и кофту и попыталась растянуть колючие шерстяные рукава посильнее. Через полчаса активного вытягивания они доставали до середины моих ладоней и надежно скрывали постылые железяки.
Но все равно — пусть браслеты на моих запястьях и не были видны — стоило мне выйти во двор, как молотки прекратили стучать, визг пил тоже стих, а мужики перестали перекрикиваться.
Ну надо же… Какие они трепетные. Темного мага в жизни не видели. Что
