мне не наросло, этого всё равно оказалось достаточно, чтобы одежда начала жать где только можно.
Причину такой трансформации можно было долго не искать. Сердце имуги. Из-за втекавшей в моё тело энергии, в процессе бесконечных умирания и восстановления оно смогло развиться так, будто прошли многие месяцы.
Правда, это также означало, что физически мне уже было не пятнадцать. Для моего организма будто включили ускоренную в тысячи раз перемотку. Так что это было не какое-то чудесное перерождение. Я буквально вырос, за полтора часа повзрослев на год или два.
Ну, не то, чтобы это было плохо. Всё равно моему разуму в совокупности уже шёл пятый десяток. А если я смогу достигнуть успехов в магии, то и триста лет, как у Одуванчика, не станут пределом. И это уж точно была соразмерная плата за столь быстрый прорыв через стену между четвёртым и пятым кругами.
Кстати об этом. Я повернулся к Глену. От него отчётливо ощущалась аура шестого круга, причём не только-только сформированного, а уже укрепившегося и даже с намёком на седьмой.
— Ты сколько страниц оставил? — настороженно поинтересовался я.
— Пятьдесят, — он смущённо потёр затылок. — Думал оставить меньше, но потом понял, что от ещё десяти-двадцати страниц особого эффекта не будет. Так что просто довёл до ровного числа.
Пятьдесят страниц в гримуаре на самом деле было довольно маленьким количеством. В отличие от меня, вынужденного обдумывать каждое заклинание, большинство магов просто вписывали в свои гримуары вообще всё подряд, вплоть до банальнейшей бытовой магии. Всё равно их гримуары давали им возможность в любой момент стереть ненужное заклинание.
Количество страниц, что оставил для себя Глен, конечно, всё ещё предполагало довольно обширный арсенал боевой магии. Но при этом мест для небоевых заклинаний оставалось очень мало, и таким выбором он лишал себя многих удобств, к которым наверняка привык.
Уже одно это показывало, насколько серьёзно он относился к предстоящей войне и тому, какую роль в ней должен был сыграть вместе со мной. Так что я получил лишь ещё одно подтверждение того, что сделал правильный выбор, доверившись ему и рассказав обо всём, что знал.
Улыбнувшись Глену и кивнув, я подошёл и присел рядом со спальником Линды. Парень её уже развязал и пила она из его рук не потому, что была спелёната как лялечка, а потому что общая слабость в теле не позволяла ей даже голову самостоятельно повернуть.
Это было нормально. Её тело прошло через фундаментальную перестройку. Было бы странно, если бы после такого она смогла прыгать и скакать как лань. И такое положение по идее должно было продлиться ещё день-два. Только потом организм девушки привыкнет сам к себе и к ней начнут возвращаться силы.
— Как себя чувствуешь? — улыбнувшись и подмигнув ей, я положил руку на мокрый от пота лоб девушки.
Улыбка тут же исчезла.
— Холодно… — прошептала она пересохшими губами.
И верно, она была обжигающе горячей. Я не умел точно определять температуру просто прикосновением, но это тянуло минимум на сорок градусов, если не больше. Вообще было чудом, что она до сих пор находилась в сознании.
Так быть не должно было. Сейчас по идее наоборот, её температура должна была быть пониженной из-за слабости. При том что сам процесс перестройки определённо прошёл успешно. Это можно было понять хотя бы по лицу девушки, с которого пропали все прыщики, шрамики и оспинки, стёртые полным обновлением организма.
— Глен! — услышав напряжение в моём голосе, парень в секунду оказался рядом. — Давно она температурит?
— Считай, с того момента как перестала стонать и трястись, — немного подумав, ответил он. — Я думал, это нормально. Всё-таки по твоему описанию это была не простая пилюля.
Я покачал головой.
— Нет, не нормально. Что-то пошло не так.
В глазах Линды отразился дикий ужас. И я её прекрасно понимал.
Однако в памяти Бафомета не было информации о подобном. Телесная перестройка была редкой практикой, так как необходимые для её проведения реагенты были очень дороги. Но сама по себе она, хоть и приносила дикую боль, была практически безопасна.
Да, смерти случались. Но либо от той самой боли, когда, к примеру, не выдерживало сердце, либо от, грубо говоря, “аллергии” на реагенты, либо если человек обманывал и ранее пытался практиковать магию. Даже крупица маны в теле при перестройке была чревата фатальными последствиями.
Но если процесс завершался — то никаких осложнений быть не должно было. Тем более у молодого и здорового организма.
— Ты уже нашёл бассейн? — бросил я за спину Глену.
Бафомет, хотя и относился довольно наплевательски к телам, которые занимал, был педантом, перфекционистом и чистюлей. А потому не забыл организовать в жилой зоне тайника небольшой бассейн для помывки.
— Ага.
— Давай её туда, срочно. Одежду долой, чтобы ничего не давило, и сиди с ней, следи, чтобы не отключалась. Если потеряет сознание — зови меня немедленно. Я постараюсь выяснить, что пошло не так.
— Понял, — кивнул парень, поднимая спальник с Линдой на руки и устремляясь к выходу из хранилища.
Чертыхаясь, я бросился к столу, за которым работал над нашими “элексирами”, в процессе оступившись и едва не впечатавшись в него носом. Из-за резко изменившегося роста и возросшей силы, к тому же в такой стрессовой ситуации, сложно было нормально рассчитывать движения.
Первым делом перебрал все реагенты, что использовал для пилюли Линды. Нормально. Ни один не был испорчен и рецепт, что я выудил из памяти Бафомета, я соблюл вплоть до грамма. Если бы тело Линды имело непереносимость какого-то из реагентов, она бы не пережила перестройки. Также перестройке было всё равно на возраст, пол, рост и вес, заболевания и прочее, так что я не мог напутать с дозировкой или что-то в этом роде.
Единственное, что имело действительно большое значение для правильного приготовления пилюли перестройки тела, это…
Сорвавшись с места, я бросился в коридор, налево, в жилую зону, а потом ещё раз налево. Выбив ногой дверь к бассейну, я, наплевав на всё, прыгнул в воду прямо в одежде и уже через пару секунд оказался рядом с Гленом, бережно поддерживающим голову Линды над водой.
— Ты знаешь, кто твои родители? — я навис над Линдой, поймав пристальный взгляд её заплаканных глаз.
— Они… погибли… давно…
— Плевать! Кто они? Люди? Оба?
На её лице отразилось недоумение.
— Конечно…
— Бабушки? Дедушки? Прадеды? Прабабки? Знаешь что-нибудь о них?
— Почти… ничего…
— Ну, давай, вспоминай! Любые мелочи! Истории, какие-то старые рассказы, возможно картины. Кто они были, откуда? Вспоминай!
С учётом того, насколько сейчас Линде было
