высвобождая из своих объятий. — И ни при каких условиях не поднимай ложку взглядом, даже если сильно захочется.
Сестра не улыбнулась на мою шутку. Лишь угрюмо поплелась в сторону дома Крупских.
А я немедля побежал в замок. Нужно было разобраться с этим долбанным стариком. С другой стороны — что я мог сделать? Крепости действительно отчаянно нуждалась защита. Иначе мы все здесь умрем. Гриммеры не пощадят никого. И если Никон сыграет ключевую роль в ее защите, я буду сильно удивлен. Но такой вариант развития не стоит исключать.
По дороге к замку, я столкнулся нос к носу с капитаном Казаковым. За ним следом шли двадцать четыре лучших витязя замка. Все в сияющих доспехах и с ксалантирами на поясах.
— Тебя не учили вовремя приходить на построение, Броневой? — рявкнул он на меня.
— А кто мне сказал, что оно будет? — удивленно посмотрел я на него.
— Тоже мне солдат, — фыркнул капитан Казаков. — Мы выдвигаемся, а на тебе еще даже доспеха нет. У тебя пять минут, чтобы одеться и вернуться к нам.
— Э, а где всех одевают?
Витязи в смятении зашушукались.
— В казарме! Где же еще⁈ — заорал на меня капитан Казаков. — Пять минут у тебя. Ждем у главных ворот, если опоздаешь, то выдвигаемся без такого бравого воина, который «всех победит».
Они прошли мимо меня лязгая доспехами. Среди лиц я увидел сержанта Мезенцева, который бросил на меня извиняющийся взгляд. Видимо за поведение его капитана.
Ну вот и зачем он наплел про меня ему? Или это был князь? Неважно. В том, что капитан заимел на меня зуб, не было ничего хорошего.
Но теперь я стоял на распутье. Нужно было разобраться с магистром — может я хоть как-то смог бы повлиять на него или на князя. С другой стороны — эта дерзкая вылазка капитана Казакова, которая могла переломить ход всего сражения.
Да что ж такое-то а!
Время шло, а ноги сами несли меня в казарму. Душой я болел за брата, но умом понимал, насколько важно то, чем я сейчас буду заниматься.
Пойду в бой, но при этом подстрахуюсь.
Пока на меня надевали доспехи прислужники, я приказал таракашкам найти Никона. Он находился в келье одаренных с остальными детьми и плакал. Сердце сжималось. Естественно, нельзя было отлучать такого маленького ребенка из знакомой обстановки в неизвестную среду.
Над ним суетилась какая-то пышная женщина, которая пыталась его развеселить. Похоже он обслуживала всех одаренных детей и вот теперь все ее внимание было направлено на моего брата. Это успокаивало.
Я приказал одному из своих беркутов следить за братом. Остальным было велено сменять первого, если тот устанет. Таким образом я обеспечил хоть какой-то надзор и защиту для него.
Тоже самое сделал с Никой, только над ней поставил орлов. На всякий случай.
Прошло уже явно больше пяти минут. Я сильно опаздывал. Но уже на подходе к крепости, я увидел, как дружина капитана меня всё еще ждет, сидя на конях.
— Бросил меня! — послышался возмущенный девичий голос.
Я повернул голову. У одного из домов, скрестив руки на упругой груди, стояла Соня. Она смотрела на меня исподлобья.
— Прости, — сказал я. — Я сильно тороплюсь.
Она тут же изменила выражение лица на обеспокоенное.
— Уже? — спросила она. — А как же… Ладно, все понятно с тобой…
Соня подошла ко мне ближе, приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы. Я ответил на поцелуй.
— Присмотри за моим братом, прошу тебя, — сказал я ей. — Его забирают на стену, как одаренного. Если найдешь мою сестру Нику, она тебе все расскажет. Она живет в доме Крупских. Присмотри за ними, прошу.
Говорил я, удаляясь от нее. Замерев на одном месте, Соня кивнула, не сказав больше ни слова.
— Мы тут его ждем, а он с бабами лобызается! — накинулся на меня капитан Казаков, пока я забирался на свободную лошадь.
— Да ладно вам, капитан, — бросил ему один из витязей. — Это дело нужное. Тем более драконщица. Я завидую.
Я оглядел их всех. Почему-то у меня появилось стойкое ощущение, что это именно витязи не дали уйти капитану ровно через пять минут.
И они были правы. В такой вылазке каждый меч был на счету. А особенно мой.
— Может быть уже пойдем? Я и так задержался, — пристально посмотрел я на капитана. Вот чего я не собирался делать, так это исполнять субординацию. Этот сопляк еще под стол пешком ходил, когда я крушил тварей направо и налево.
У капитана задергалась верхняя губа, но он ничего не сказал. Только развернулся и на лошади сделал два шага в сторону ворот.
— Отряд! Стройся! — заорал он. — Открыть ворота!
Пока ворота открывались, я видел, как тряслись от страха витязи. Все были бравыми воинами, но они ни разу не бывали в настоящем бою. Особенно с гриммерами. Только двое из них стояли ровно, с гордо поднятой головой — капитан Казаков и сержант Мезенцев.
Я успокоил всех лошадей, на которых мы ехали, и предал им уверенности. Жаль, что на людей мой дар не распространялся. Сейчас было бы очень полезно.
— В атаку! — крикнул капитан Казаков, указав своим мечом вперед, и первым бросился вон из крепости.
Остальные, с криками и улюлюканьями, поскакали за ним. Траектория их движения была заведомо неверна. Крайняя группа артиллерии гриммеров, располагалась гораздо левее заданного курса. Мы рисковали попасть в самое пекло.
Неужели никто из них не додумался пустить отряд для разведки. Или все слишком боялись. Я пришпорил лошадь и поравнялся с капитаном.
— Почему мы скачем этим путем? — спросил я его.
— Не твоего ума дела, — гаркнул он на меня, сосредоточенно глядя вперед.
— Так мы нарвемся на три артиллерии сразу, — в тон ему ответил я. — У нас не будет шансов их победить. Каждую арту охраняют отряды пехоты. И их плотность будет увеличиваться по мере приближения. Нас просто разобьют.
— Со стены видно, что крайняя артиллерия стоит на север-востоке посада, — чуть сбавив тон, ответил Казаков. — Мы туда и направляемся.
Вон он что. Не стали пускать разведотряды, побоялись. Просто посмотрели со стены откуда по ним палят. Что ж это безопасно, но не разумно. Сразу видно, что военного опыта у всех, включая князя, — ноль. Их арта могла просто не стрелять, в тот момент, когда они смотрели.
— Крайняя артиллерия на севере, — твердо сказал я ему. — Ты ведешь своих людей на убой.
— Послушай, пацан… — начал он.
— Нет, ты послушай меня, — оборвал я его. — Если мы поедем этой дорогой, все твои люди умрут. И будешь
