были затянуты в перчатки, так что он лишь водил кончиком пальца по месту, где было кольцо. Пайпер отметила, что в последнее время Третий слишком часто так делает.
– Ты что, жила в каком-то закрытом городе? – стараясь непринужденно улыбаться, будто ничего не произошло, спросил Магнус.
– Нет, но мой мир действительно огромен. Все время забываю, сколько всего стран. То ли двести, то ли сто девяносто.
Рыцарь присвистнул.
– И как вам удается все это контролировать?
– Я могу прочитать тебе лекцию, если захочешь. Все-таки, я не всегда спала на уроках истории.
– Неужели ваши школы настолько ужасны?
– Ужаснее твоих тренировок ничего нет.
Магнус возмущенно вздохнул и отпрянул, театрально размахивая руками.
– Как ты смеешь заявлять мне такое? Я в тебя душу вкладываю, а ты!..
Третий не отреагировал на ее выпад. Обычно он всегда начинал волноваться, если она в шутку жаловалась на Магнуса или Джинна. Последнего он заставил изменить подход к обучению Пайпер, но даже после этого Джинн не сумел приблизиться к мастерству и точности, с которыми Третий занимался с ней. Сальватор всегда тщательно объяснял значение каждого сигила, каждого заклинания, даже простым чарам уделял особое внимание. Он пересказывал то, что узнал от Йоннет, но до сих пор не решался притронуться к ее кристаллу. Пайпер не знала, в чем причина: то ли Третий признавал, что теперь кристалл принадлежит ей, то ли просто не хотел увидеть что-то из прошлого. При этом все, о чем он говорил, было связано с прошлым.
Магнус либо не замечал задумчивости Третьего, либо считал, что этому не стоит уделять внимание. Он распинался перед Пайпер, в красках описывая свое мастерство владения мечом, пересказывая жестокие битвы, которые прошел во время Вторжения, мелкие стычки с демонами и те, которые едва не стоили жизни, при этом уводя их все дальше от тиса и алтаря для драу. Постепенно каменные дома становились меньше – в два-три этажа, а в устройстве площадей и улиц появилась хаотичность: сплетенные узкие дороги; лотки торговцев с яркими навесами, расположенные в разных местах; тонкие, но крепкие деревья, украшенные разноцветными лентами и посланиями. Возле некоторых дверей и окон Пайпер заметила деревянные плашки с еще дымящейся едой и чистой водой. Для драу – сразу же поняла она. Вот только ни одного драу она еще не увидела.
Пайпер осмелилась перебить Магнуса, не без гордости рассказывавшего, как он отговорил Третьего от какой-то давней самоубийственной затеи:
– Драу и впрямь вас навещают?
– Конечно. В празднества их всегда очень много. Элементали, какие только сущности не являются! Иногда и небесных китов видим.
– Кого?
– Небесных китов, – подал голос Третий. Он шел рядом, отставая всего на шаг. – Иногда они навещают нас, и я разговариваю с ними. Что за случай с ирау, из-за которого понадобилась твоя кровь?
Вопрос Третьего застал Пайпер врасплох. Пора было бы привыкнуть к тому, что он ничего не забывает и всегда ждет удобного момента, чтобы спросить. Однако нынешний момент нельзя было назвать удачным.
Магнус натянул вежливую улыбку и провел рукой по волосам. Он явно не собирался спасать Пайпер.
– Почему понадобилась твоя кровь? – повторил Третий.
Его голос был ровным, взгляд – спокойным, а эта извечная манера держаться словно холодная статуя уже не казалась пугающей, как это было поначалу. И все же ей стало неуютно. Пайпер не знала, сможет ли рассказать о Стефане. Он был знаком с Третьим, и сальватор даже совершил Переход во Второй мир, чтобы помочь Стефану разбудить Марселин от сомнуса – сна, подобного смерти. Наверное, Третий имел право знать, что произошло, особенно если учесть, что для пробуждения Стефана нужно Время.
Не успев тщательно все обдумать, Пайпер выпалила:
– Сомнус.
Она боялась этого странного сна-смерти даже больше, чем собственной магии. Сионий говорил, что это потерянная магия, и никто не знает, как правильно ее использовать. Марселин – не исключение, ведь Стефан никогда не обучал ее этой магии. Она могла лишь поддерживать его в стабильном состоянии и надеяться, что когда-нибудь они смогут договориться с Арне, чтобы тот использовал Время и помог Стефану.
Изначально они с Марселин планировали разговорить господина Илира и Твайлу. Кто знает, может быть, те смогли бы понять, что у Пайпер есть часть Арне так же, как у Третьего есть часть Лерайе, и придумали бы, как использовать это для пробуждения Стефана. Их план, еще даже не начавшийся, не должен был закончиться нападением целого легиона и настоящим Переходом.
– Я знал только одного мага, сумевшего использовать сомнус, – тихо произнес Третий, проводя пальцем по грани кольца. – Стефан Безродный. Он выжил и использовал сомнус? Кого он погрузил в сон?
Стефан был близким другом великанов. Ребнезарский двор признавал его, а сам Третий ради его просьбы совершил Переход. Это что-то да значило, и Пайпер следовало хорошенько обдумать свой ответ. Если бы Стефан узнал, что она рассказала о нем Третьему, как бы он отреагировал? Если бы он вообще хоть что-то узнал, ведь маг будет спать до тех пор, пока Время его не разбудит. Замкнутый круг.
– Пожалуйста, – попросил Третий. Магнус скрипнул зубами, кашлянул и демонстративно оглядел улицу, словно выискивая кого-то в толпе. – Скажи мне, выжил ли Стефан.
Пайпер заставила себя посмотреть ему в глаза, посветлевшие на тон, и сказала:
– Он попытался убить себя, но мы успели. Ма… маг погрузила его в сомнус.
Третий резко выдохнул.
– Стефан никогда не попытался бы убить себя. Ты не понимаешь…
– Он стал вратами. Его связало слишком много демонов, и он решил убить себя, чтобы спасти остальных.
Наверное, не следовало этого говорить. Третий мог ухватиться за ее слова и без остановки спрашивать, кто эти «остальные», кого пытался защитить Стефан, кто из магов оказался достаточно силен, чтобы использовать сомнус и попытаться спасти полукровку. Но он лишь не мигая смотрел на нее и не мог даже удержать на лице маску привычного спокойствия – губы дрожали, словно Третий никак не мог сформулировать мысль, а и без того белое лицо стало еще белее.
Пайпер почувствовала бурю за мгновение до того, как она обрушилась на них.
Магия взорвалась, коснувшись всего и всех. Это была короткая, но яростная вспышка, сотрясшая воздух, ленты и украшения на деревьях. В ближайшем здании треснул и посыпался сотнями осколков большой витраж, изображавший рыцаря в сияющих доспехах. Не успев упасть на землю, осколки замерли в воздухе, а после аккуратно вернулись на место – каждый кусочек, даже самый маленький. Мгновение – и витраж вновь был целым. Все стало как прежде, только взгляд Третьего пылал магией.
Пайпер не забыла, о чем он рассказал в
