— Кто?
— Например, ее же напарница Кулагина или секретарша Пушкова, — неуверенно предположил Сан Саныч, — чтобы отвести от себя подозрения.
Илья достал из пачки сигарету и, закурив, надолго задумался. Он лихорадочно соображал, но какой‑то внутренний тормоз ни к чему путному и логическому не приводил.
— Странно, — вдруг произнес Маланов.
Генерал поднял голову:
— Что именно?
— Но Кулагина и Пушкова тоже не дилетанты, — произнес Маланов, — чтобы подсовывать брак! Они же понимали, что рано или поздно мы поймем, что все это липа!
— Согласен, — вздохнул куратор, — но время‑то ушло бы, а за это время можно было бы получить деньги и оказаться далеко за пределами нашей страны на берегу теплого моря на собственной вилле.
Разговор снова прервался.
— Одним словом, кроме своих коллег, подсовывать Гордеевой компромат некому, — сказал Сан Саныч. — Хотя, теоретически, это мог сделать и человек, не сведущий в науке, но непременно работающий в НИИ…
Илья кивнул седой головой и, не придумав ничего лучшего, после небольшой паузы машинально спросил куратора:
— А круг ее знакомых проверяли?
Сан Саныч махнул рукой.
— Да, — ответил генерал, — ничего интересного. Да и добиться от нее толку сегодня невозможно.
Илья не понял.
— Чего так? — поинтересовался он.
Сан Саныч поднял руки вверх и неожиданно медленно потянулся.
— Да вчера у начальника бюро Дьяконова была вечеринка, — сообщил генерал, — по случаю его помолвки с некой Мироедовой, кстати, бывшей балериной. Так вот Зинаида Михайловна немного перебрала, хотя божится, что пила мало.
Сан Саныч вдруг невесело улыбнулся и посмотрел на Маланова.
— Грибочками, наверное, объелась… — горько усмехнулся пожилой и уставший от всего человек.
— А кто был на вечеринке? — поинтересовался Илья Маланов.
— Да почти все свои из конструкторского бюро, — сказал Сан Саныч, — со своими мужьями и женами…
— Интересно бы на них посмотреть…
Генерал Курочкин небрежно фыркнул.
— А что на них смотреть, — вздохнул куратор, — мы их всех давно пересмотрели. Хотя можешь и ты полюбоваться, — предложил начальник неугомонному Маланову и, достав из ящика стола пачку фотографий, передал Илье. Сам же хозяин кабинета направился к выходу. — Я на секунду, Илья, схожу в туалет…
— Да…
Полковник машинально кивнул и стал рассматривать фотографии. Зачем он этим занимался, Илья так и не мог себе объяснить. По‑видимому, профессиональная привычка глубоко сидела у него внутри. Неожиданно Маланов оторопел, задержав пристальный взгляд на одной фотографии. Симпатичная блондинка мило улыбалась ему с фотокарточки. Илья Алексеевич напряг свое зрение и впился глазами в прелестное лицо с ямочками на щеках. Несомненно, он видел эту красивую женщину! На сей раз долго вспоминать не пришлось — это была прелестная незнакомка из дачного поселка Востриково!
— Вот так дела! — воскликнул пенсионер.
Отложив фотографии в сторону, Илья нервно закурил и, встав со стула, начал расхаживать по кабинету широкими шагами. Мысли, как осы, роились в голове, и Маланов хотел понять, случайно там оказалась женщина или здесь крылось нечто большее.
— Чего это ты разбегался, Алексеевич? — войдя в кабинет, поинтересовался повеселевший генерал Курочкин.
— Кто это? — не отвечая на вопрос куратора, спросил Маланов и протянул фотографию куратору.
Сан Саныч взял в руки фотографию.
— А у тебя, Алексеевич, губа не дура, — улыбнулся генерал Курочкин, — красивая дама, ничего не скажешь.
— Да черт с ее красотой! — воскликнул Илья. — Кто такая?
Генерал сел на свое место за столом.
— Мироедова Любовь Андреевна, — медленно произнес хозяин кабинета, — красивая танцовщица, невеста Дьяконова Петра Ильича, начальника конструкторского бюро НИИ.
Маланов облегченно вздохнул и легким движением пальцев отбросил фотографию красавицы на стол.
— Я встречался с ней, — сообщил полковник.
Генерал Курочкин недоуменно вскинул брови:
— То есть?
— Да не в том смысле, Сан Саныч, — фыркнул Маланов. — Я видел ее в поселке Востриково в день убийства Вениамина Соколова, — констатировал водитель черного бьюика.
В голове Сан Саныча моментально заметался вихрь мыслей, предположений и версий. Генерал даже вскочил со своего места, а затем потребовал от полковника подробно рассказать о встрече, произошедшей в день покушения в дачном поселке Востриково…
Когда Маланов закончил рассказывать, генерал откинулся на спинку кресла и тихо произнес:
— Так, Алексеевич, весьма интересно и забавно… — и нажал на кнопку вызова.
Через несколько секунд в помещение вошел капитан Белов.
— Слушаю вас, товарищ генерал, — четко, но спокойно произнес молодой мужчина и застыл в ожидании.
— Саша, — попросил куратор офицера, — подними все материалы по делу Морозова, водителя черного бьюика, сгоревшего в Востриково, а главное — принеси все данные о Мироедовой Любови Андреевне, начиная от рождения и до данной минуты!
— Есть!
Капитан Белов козырнул и, резко развернувшись, вышел из кабинета. Генерал Курочкин встал из‑за стола и подошел к Маланову.
— Слушай, Илья, дуй в Востриково, — приказал генерал, — и переверни все вверх дном, но постарайся найти эти чертовы дискеты и кассеты. Если ты их найдешь, то в наших руках будут все козыри и игра подойдет к завершению.
Инструктор кивнул головой:
— Постараюсь…
— Постарайся, дорогой, — усталым голосом попросил коллегу генерал. — А мы тем временем займемся Дьяконовым…
Илья Маланов вышел из кабинета куратора, а Сан Саныч снова нажал на кнопку и повторно вызвал к себе капитана Белова.
Глава 21В Востриково Илья попал к вечеру, когда густые влажные сумерки накрыли дачный поселок. На этот раз даже в темное время суток полковник быстро нашел дачу Вениамина Соколова. Тихо и медленно подъехав к неказистому двухэтажному домику, седовласый водитель черного бьюика осмотрелся по сторонам, но, ничего не заметив в темноте, заглушил мотор. Правда, ему показалось, что во дворе что‑то блеснуло, но Маланов не был уверен, так как смотрел в сторону, а блеск заметил боковым зрением.
Полковник устало вышел из машины и, толкнув калитку, вошел во двор. Пройдя пару шагов в направлении дома, инструктор поймал себя на мысли, что калитка не заперта.
«Возможно, наши специалисты, когда уходили, не потрудились закрыть за собой калитку на защелку, — недовольно подумал Илья Маланов. — Ну и народец!»
