что же сейчас? «Сейчас Альвис действительно ненавидит меня. Действительно ненавидит!»
– Что поделать? Его можно понять, – между тем продолжал Деккен, пока Бонни переживала собственную трагедию внутри себя. – Зачем Родригесу связываться с такими, как мы? Кто вообще будет считаться с нечистью? Ты сама ведь точно так же, как Альвис, поступила по отношению ко мне – бежала от меня. Разве не так?
«Так, но это же совсем другое, – Бонни попыталась утешить саму себя. – Я не монстр! В отличие от Деккена я ничего плохого не совершала. Я далеко не такая, как он! Но знает ли об этом Альвис?»
– Для людей мы – нечисть, и неважно, какой природы, – словно прочтя её мысли, произнёс Деккен. – Точно могу сказать одно: все люди остерегаются нас и держатся от нас подальше…
«Дьявольское ты отродье! Деккен получеловек-полупризрак, он нечисть, которую невозможно убить и от которой не скрыться и не убежать, пока он на берегу… – Бонни вспомнились слова Альвиса, и она совсем отчаялась. – Должно быть, Деккен прав. Альвис теперь ни за что не станет помогать мне, зная, в кого я превращаюсь».
– А теперь перейдём к главному, фройляйн, – Деккен облизнул свои бледные потрескавшиеся губы, заставив Бонни ещё больше насторожиться. – Раз ты противишься быть моей всем своим существом, я использую другой способ снять с себя проклятье. Оно уже многие годы мучает меня, но я всё не оставляю надежды от него избавиться.
– И при чём здесь я? – едва узнав свой подавленный голос, осведомилась девушка.
– Уверен, ты знаешь, где находится место силы Альвиса. Если хочешь увидеть своего отца живым, ты приведёшь меня к нему немедленно!
– Что? Ни за что на свете, – машинально проговорила Бонни, наблюдая за тем, как её кисти приобретают прежний облик при освещении факела.
– Не спеши с ответом. Должно быть, ты позабыла, каково это, быть любимой дочерью.
– Breng die arme Morgan hier![4] – Деккен прокричал что-то на своём родном языке, и через несколько мгновений в трюм втолкнули высокого, худощавого мужчину. Его глаза отражали удивление и беспокойство, а взгляд был полон тревоги и смятения. Волосы, локоны которых небрежно падали на лоб, намекали на долгие дни продолжительных странствий. Одежда была грязной и выглядела небрежной и уже достаточно изношенной, будто надетой с чужого плеча.
– Папа! Папочка! – девушка прослезилась, узнав в прибывшем своего отца.
– Доченька моя. Жемчужинка моя дорогая, – увидев дочь, Фрэнк раскрыл объятия, и Бонни поспешила к нему.
– Папа!
– Как ты оказалась здесь?
– Если начать с начала, то…
– Фройляйн пришла за тобой, – перебил Ван дер Деккен. – Но я гостеприимственно предложил ей остаться на «Летучем голландце», и она согласиться. Да, вот так всё и быть.
– Папа, ты как? В порядке? – Бонни с беспокойством стала вглядываться в родные черты. Раны и синяки на его лице говорили о том, что он многое пережил и прошёл через тяжёлые времена.
– Ты не должна здесь быть, дочка, – украдкой прошептал Фрэнк. – Возвращайся домой при первой же возможности, прошу тебя. Я очень тебя люблю, и то, что мы встретились с тобой сейчас – это большое чудо, но, умоляю тебя, беги!
– Я не брошу тебя, папа, – с горьким комом в горле отозвалась Бонни.
Незаметно для Деккена Фрэнк вложил в руку дочери какую-то вещь и едва слышно произнёс:
– Это асцендент – он приведёт тебя к камню. Забирай всех, кто прибыл с тобой, и уходи. Всех, кроме Альвиса. Прошу тебя.
– Думаю, этого свиданоя достаточного, – каверкая слова акцентом, проговорил Деккен. – Ступай к себе, Морган, и забудь обо всём, что ты здесь видел.
– Папа! – окликнула отца Бонни. – Не смотри ему в глаза! Не смотри!
– Слишком поздно, – отозвался Деккен, и взгляд Фрэнка мгновенно потускнел и стал отрешённым, будто превратив его в другого человека. – Теперь ты, фройляйн, как и для всех моих людей – всего лишь незнакомка.
«Папа… Папочка мой…» – едва сдерживая слёзы, Бонни наблюдала за тем, как её родного отца уводят «голландцы».
– Если я приведу тебя в место силы Альвиса, ты сделаешь так, чтобы папа навсегда стал таким, как несколько минут назад?
– Так и быть, – с неохотой произнёс Деккен. – Сделаю.
– И ещё одно условие, – обдумав свои дальнейшие действия, решительно заявила Морган. – Папа идёт с нами, и никаких отговорок, как и слова «нет», я не принимаю.
– Что ж, я согласен. Фрэнка мы возьмём с собой, – ответил Деккен и последовал за Бонни, которая тут же стала подниматься из трюма наверх, сжимая в руках асцендент.
