но только тот оказался в руках Крымова, как загорелся ярче. Андрей стал водить камнем от одной руки воина с дубинкой к другой, затем потянулся к поясу – и камень запылал куда ярче! И вспыхнул совсем ярко, когда Крымов остановил синий камень в центре пояса Ориона.
– Это Альнилам! – прошептала Мария.
– Подумать только, – с хрипотцой вымолвил Егор Кузьмич. – Нашелся третий камушек…
– Что вы будете делать, Андрей Петрович? – спросила Бестужева.
Вернув хозяйке камень, Крымов потребовал молоток-гвоздодер и простучал стенку вокруг пояса.
– Егор Кузьмич прав: будет вам третий камушек, Мария Федоровна, – горячо сказал он, – милая моя Машенька…
Она улыбалась, глядя, как он выбивает раствор между боковых бутовых кирпичей и расшатывает центральный.
– Только осторожнее, Андрей Петрович, умоляю вас! – шептала она.
– Не бойтесь, Машенька, не бойтесь, – повторял он. – Я с ним как с дитем малым.
И уже скоро вытащил строительный бутовый кирпич и передал его Егору Кузьмичу, который наспех утирал губы. Позади него стояла здоровая откупоренная бутыль с настойкой.
– Облепиховая! – прихватив бутовый камень, выдохнул Добродумов. – А как пошла-то, Андрюша!
Но Крымов не услышал его. Он вытащил из гнезда предмет, завернутый в твердое промасленное полотно. Развернул тряпку, и на его ладони вспыхнул пронзительным синим светом камень. Он протянул его Бестужевой.
– Все верно, – кивнула Мария. – Альнилам – голубой сверхгигант.
Теперь на ее ладони сиял лазоревым светом драгоценный камень.
– Меня вот что интересует, – сказал Егор Кузьмич. – Камушек мы нашли – это хорошо. Заверни его в тряпицу, положи в карман – никто и не хватится. А что до этого добра? До этих сокровищ? С ними как быть? А, Крымов, Маша? Сердце ведь рвется, когда я думаю, что эти напитки чужакам достанутся!
– Ну пару пузырей я еще вынесу, – с сомнением сказал Крымов. – Но не более того.
– Я поболее вынесу, – пообещал Егор Кузьмич.
– Это как же так? – спросил Андрей Петрович.
– Незаметно, – успокоил его Добродумов.
В течение часа они завалили камнями и этот проход и скоро подошли к чугунной лестнице, ведущей наверх. Затем был осторожный подъем… В склепе никого не оказалось. Но взволнованные голоса уже катились сюда сверху.
– Кажется, нас ищут, – сказал Крымов. – Уже с МЧС. Надо торопиться.
Он заложил пол сгнившими досками, потоптался на них, все втроем они навалили в это место кучу ящиков и прочего стародавнего барахла. Голоса наверху усиливались. Волнение тоже. Происходило бурное движение. Был слышен нервный голос директора: «Кто хочет быть добровольцем?» Ответа не прозвучало.
Тут пропавшие любители церковных подвалов и обнаружили себя сами. Дверь распахнулась. От них шарахнулись. Перед ними расступились. Десяток работников фабрики с недоумением и легким ужасом смотрели на гостей своего заведения. Кто-то из пожилых работниц сказал: «Спаси господи!» – и перекрестился.
Кажется, они вышли, похожие на чертей. Но один черт, седобородый, тот, что шеф-повар, отличался от других: он был еще и рдяной лицом, точно его совсем недавно опалило адским пламенем, и от него шел устойчивый запах алкоголя. Сумка телохранителя стала чуть объемнее, но этого никто не заметил.
– Торты готовы? – спросила как ни в чем не бывало Бестужева.
Чумазая хозяйка тоже внушала подозрение.
– Д-давно готовы, – пролепетал директор. – А мы уже хотели вас искать. А где вы были так долго? Полдня прошло…
– Смотрели монастырские подвалы, – ответил Добродумов. – Сырость, гниль, тлен, смрад.
– Чуть не заблудились, – подтвердил Крымов. – Ходить не советую.
Добродумов трагично кивнул:
– Кажется, видели призраков.
– К-каких призраков? – спросил Стуков.
– Да тех людишек, кого по легенде купец Растопчун, мироед, тут заживо за долги похоронил, – ответил Егор Кузьмич.
– И такое было? – вопросил Стуков.
Мария Бестужева не дала Егору Кузьмичу развить эту тему.
– Упакуйте торты и погрузите в машину, – распорядилась она. – Если мне все понравится, буду заказывать кондитерскую продукцию только у вас. Ясно?
– Ясно, – радостно кивнул Стуков, разом забыв о незапланированном посещении подвала клиентами. – У нас и «Газель» есть, если недалеко везти. Водителю только приплатите.
Крымов и Бестужева переглянулись. Удача сопутствовала им даже в мелочах.
Через полчаса «Газель» повезла сто тортов по детсадам города, а машина с тремя странными благотворителями унеслась в неизвестном работникам кондитерской фабрики направлении.
3
Тем же вечером в скромной гостинице Крымов говорил компаньонам:
– Господин Ряженцев, наш тихий вымогатель, сделал бесценную подсказку. Мы знаем все церкви, где Растопчун мог разложить камни из Звездной карты. Они расположены в Бобылевской губернии, в нашей Царевской, а также в Суходолове и Копоть-на-Волге. Я все узнал о церквях, которые он построил на карстовых пещерах. Если сегодня сядем на поезд, утром будем в Бобылевской губернии – у церкви Святого Пантелеймона, в селе Берендеево. Чудная церквушка, кстати. – Он показал фотографию на экране телефона. – Егор Кузьмич?
– Притомился я лазать по подвалам монастырским, Андрей, – потянулся Добродумов, рядом с которым стояла бутыль темного стекла, наполовину пустая. – Но если дело безотлагательно…
Он взглянул на Марию.
– Оставайтесь в гостинице, Егор Кузьмич, отдыхайте, – подсказала та. – А мы с Андреем Петровичем поедем.
– Нет уж, – покачал головой Егор Кузьмич. – В поезде посплю. Куда я вас одних-то отпущу? Только у меня внешность старорусская, благообразная, только я смогу доверие вызвать у церковного сторожа или бабушки какой, богомолицы. Вам, может, и поверят, но подозрение останется. А со мной в компании еще и пирожок в дорогу дадут. Чтобы от голода не издохли. Или на закусь. Так-то, детки мои.
Егор Кузьмич оказался прав на все сто. В селе Берендеево, где когда-то собирала прихожан церковь Святого Пантелеймона-целителя, а теперь в том же здании был устроен магазин пиломатериалов, Кузьмич предстал народным целителем-костоправом Пантелеймоном Бесхворым, возлагающим руки от имени Космоса Постоянного на зашлакованные позвоночники болезных людей космической эры.
– Как-то это нехорошо, – чуть раньше воспротивилась было Мария Федоровна.
– А чего тут нехорошего? – поинтересовался Егор Кузьмич. – Я ж потомственный костоправ! Мануалист по-нынешнему. И экстрасенс, между прочим. Белый колдун я.
– Этого даже я не слышал, – скептически заметил Крымов.
– Я что, не говорил вам, Машенька? – удивился Добродумов.
– Нет, – замотала она головой.
– О-го-го! Когда-то у меня рука как сковородка была! – сообщил Егор Кузьмич. – Проведу – обожгу. Потом мне вторая жена на копчик в Пицунде села, эротический массаж решила сделать, да с размаху, дура, плюхнулась и сместила что-то.
– А про это я слышал, и не раз, – кивнул Крымов.
– Жар и поунялся, но кое-что осталось. А кости человеческие я все на ощупь знаю. – Веселый демон старого напитка бередил в Егоре Кузьмиче многие страсти. – Как свои пять пальцев!
Таким, веселым демоном, он и ворвался в магазин пиломатериалов. Крымов и Бестужева были выданы за
