моя буйная натура.
Мы нравились друг другу.
И однажды он сказал: 'Ви, я люблю тебя, знаешь? Идём со мной…
В тот момент, когда Ричард произнёс эти роковые слова, от которых мурашки облепили меня с ног до головы, от которых я забыла как дышать, забыла обо всём, весь мир сжался до его острой, притягательной улыбки, именно в тот момент я стояла у окна и какая-то птица ударилась о стекло, заставляя меня вздрогнуть, выводя из оцепенения.
Это был благотворительный вечер в замке моих родителей. Само понятие ввела моя семья. В тот год пожары захватили обширные территории лиственных лесов и деревень рядом с ними. Многие пострадали, многие лишились дома.
Корона предложила новые дома только тем, кто мог бы отработать их стоимость в течение своей жизни, не все согласились и не во всех увидели перспективу.
Моя мать сказала, что десятки богатых семей могут легко обеспечить сотни бедных, ничего особо не потеряв… Эту идею восприняли скептически — зачем кому-то помогать? Тем более, крестьянам… Над ней даже посмеивались. В ответ мама прислала приглашения на званый ужин. Наш замок — довольно закрытый, не всех пускают глазеть на внутреннее убранство. Так что такой вечер сам по себе — довольно желанное предложение. Но кроме этого моя семья пообещала представление и грандиозный ужин.
И всё чудесно, гости в восторге от шоу с дикими большими кошками, необходимая сумма собрана. А мне подарили полосатого котёнка, размером со среднюю собаку. Из Южных Земель. Кто-то уже высказался, что подобный перформанс — плохой подарок для юной лери.
А я была в полном восторге.
Конечно же, на такой приём не мог не прийти Ричард. От всей королевской семьи он положил на блюдо шёлковый мешок с золотом. И, признаться, затмил для меня всё остальное…
Я выучила довольно откровенный танец и хотела продемонстрировать его гостям. Там нужно приподнимать пышную юбку почти до колена и дрыгать ногой. Думаю, некоторые лери бы точно попадали в обмороки!
Но я уже не могла думать ни о каких танцах… Разве что под руку с моим принцем…
Моим ли?
Ходили слухи, что именно меня корона хочет выдать за одного из наследных принцев. Но это только слухи… О таком заранее не говорят. Если не считать традиционные золотые конверты, отправленные в шестнадцатилетие. Если девушка входит в сотню претенденток, ей полагается такой конверт. И родители не имеют права выдать её за другого до того момента, как наследные принцы не поженятся. Обычно это ничего не портит, потому как завидных невест готовы ждать.
Разумеется, я получала такой конверт тоже.
Но почему-то была уверена, что шансов у меня мало.
Я… как бы это сказать? Не формат. Не формат для короны.
Жалела ли об этом? Хотела ли выправить репутацию в глазах короны ради принца? Иногда…
В тот миг, когда Ричард сказал, что любит меня, я подумала, что всё уже решено. Играла музыка, гости были заняты друг другом, мои родители прилагали много усилий, чтобы поддерживать нужную им атмосферу, держать всё в узде. Поэтому не заметили, когда Ричард успел потянуть меня из главного зала в холл, а затем и на улицу.
Неприлично, но — богиня — как же всё равно мне было! Как же всё равно…
Страх переполнял меня наряду с волнением и трепетом.
Мы о чём-то глупом и неважном переговаривались с Ричардом, я отвечала машинально, крепко стискивала в своих тонких прохладных пальчиках его ладонь, рассматривала его профиль… Сама не поняла, как мы оказались в беседке, возле которой росла стена из огромных жёлтых роз.
Он отпустил меня. Я села на лавку, обитую мягкой тканью, посмотрела на него снизу вверх и решалась спросить:
— Принц… к чему эти слова?
Когда я была маленькой, обращалась к нему только так. Я думала, что это его имя. Поэтому был Скай, просто Скай и Принц.
Другой брат обижался, что его не зовут принцем…
Но вообще-то это Ричарду стоило бы обидеться — я даже не догадывалась, как его на самом деле зовут.
Он усмехнулся как-то остро. Может быть, вспомнил об этом?
А если нет… откуда-то тогда в светлых глазах такое лукавство?
— Я тебя смутил? — спросил он.
— Нет… — через силу усмехнулась. — Мне часто такое говорят. Практически каждый день.
— Тогда мне показалось, что твоё сердце гулко и быстро билось под этим корсетом?
Ах… Совсем забыла, что он дракон. Ну зачем же богиня даровала им такие способности? Чтобы они читали девушек, словно открытые книги? Мне не нравится!
— Да, это, наверное, из-за корсета… — я не нашла ничего умнее, чем сказать это. — Сдавливает сильно.
И уже испугалась, будто он мог подумать, что я толстая. В ответ Ричард рассмеялся. Затем подошёл близко, коснулся моей щеки, повёл ладонью ниже, к шее, а потом ещё ниже…
Я вздохнула и покраснела…
— Тогда нужно избавить тебя от него, — сказал он.
И я согласилась…
Тоня.
Я видела его взгляд, словно он смотрел на меня, а не на неё. Видела животную похоть в глазах. Словно маленькая наивная девочка — кусок мяса. Лишь очередной трофей. Она мысленно уже вышла за него замуж, родила троих детей и бог знает что ещё сделала… Он же едва ли догадывался, что Ви действительно станет его женой.
Как бы хотелось стереть это ви́дение из памяти…
Просто вынуть и выбросить, словно постылый подарок бывшего мужа из шкатулки с украшениями…
Но не выйдет. Конечно же, касания Ричарда пятнадцатилетней давности навсегда останутся со мной…
Я прихожу в себя. Моргаю, долгое мгновение проясняется взгляд. Чей-то голос бьётся о стены, знакомый голос… Гарольд?
Обнаруживаю себя сидящей за столом, крепко сжимающей в руке стеклянный стакан с овощным соком, глядящей на себя в зеркало.
Впрочем, стаканом это уже назвать нельзя. Я так сильно стиснула пальцы, наблюдая за событиями давно минувших дней, что стекло треснуло, порезав мне ладонь. Кровь капает на стол, тёмная и густая.
Едва заметный красный след остаётся и на стекле от птицы за моей спиной…
— Ваше Высочество, как же так? — причитает Гарольд. — Я сейчас, — он кидается к двери, но тут же возвращается, снимает с шеи свой шёлковый платок и протягивает мне, — прошу вас, прислоните к ране…
От вида крови едва не падает в обморок и всё же кидается вон из моего кабинета, из моей спальни, чтобы позвать лекаря.
Наверняка он с трепетом относится к своим
