со всей скоростью метнулся к Элизе, бросился на нее, оттолкнув в сторону. Стрела пролетела мимо, оцарапав королю плечо, и наконечник вонзился в землю рядом с ними. Элиза повернула голову влево. Из земли торчала стрела, которая, очевидно, предназначалась ей.
— Что это было? — спросила она, прерывисто дыша.
Эмирей нависал над ней, как скала, защищающая от угрожающих волн. Он посмотрел в сторону, где, по всей видимости, заметил лучника.
— Возьмите его! — приказал он стражникам, указав рукой на крышу соседнего здания.
Анна проследила за его взглядом и успела увидеть только мелькнувшую тень. Она, наверное, принадлежала тому, кто выпустил стрелу. Все стражники мигом ринулись в указанную королем сторону.
— Вы не поранились? — Эмирей повернулся к принцессе.
— Нет, — с блестевшими от страха глазами она поглядела на плечо короля, — а вот вам досталось.
— Ерунда, — отмахнулся Эмирей.
— Не надо так, — беспокойно сказала Элиза, осмотрев рану, — стрела пролетела мимо, задев кожу. Ничего страшного, но, чтобы заражения не произошло, нужно обработать рану. Сходите к лекарю.
— Потом, — Эмирей мрачно посмотрел на крышу, откуда выстрелили. — Убить хотели вас.
Элиза промолчала. Она и так все знала. Ареона попытался исполнить угрозу.
— Если не пойдете к лекарю, тогда давайте я проработаю рану, — не отставала Элиза.
— Вам нужно быть осторожней, — предупредил Эмирей, не слыша ее слов, — это будет не первая их попытка.
— Я не боюсь.
— А стоило бы, — добавил он строго. — Я не смогу быть всегда рядом. И однажды мне не удастся вас спасти.
— Вы меня спасли, — Элиза подняла на него глаза. — Второй раз уже. Я ваша должница.
Эмирей вздохнул.
— Я не хочу, чтобы с вами что-то произошло, Элиза, — признался он.
Его слова поразили принцессу, казалось, до глубины сердца, но та постаралась не выдать своего удивления.
— Рану все же обработаем, — сказала она волевым тоном и повела Эмирея в оранжерею.
Там он сел на деревянную табуретку, а Элизы ушла. Она вернулась через пару минут с подносом в руках, на котором стоял кувшин воды и маленькая миска с какой-то зеленой жижей, лежала чистая белая ткань. Она попросила его снять рубашку, но король замялся.
— Не будьте ребенком, — строго нахмурилась Элиза, помешивая деревянной ложкой зелёную жижу в миске.
После этого Эмирей неуверенно опустил рубаху, обнажив раненое плечо, по которому медленно стекала струйка крови.
Элиза повернулась, держа в руках миску с мазью. При виде его обнаженной груди, она нервно сглотнула. Глаза растерянно опустились. На щеках появился смущенный румянец. Но когда она снова подняла глаза, то обратила внимание на рану. А при виде крови смущение отошло на второй план. Она уверенно и бережно стала очищать кожу вокруг раны, обрабатывая место увечья.
— Откуда вы все это знаете?
Руки ее не колебались, когда она умело перевязала рану на плече Эмирея.
— Я училась в королевской академии, — проронила Элиза, — там всему научили.
— Что же вы еще умеете? — он посмотрел на нее с любопытством.
Ему, казалось, было интересно узнать, чего еще он не знает о принцессе.
— Ну, — потянула Элиза, положив ненужный кусок ткани на поднос, — искусно рисую, вышиваю, владею искусством фехтования, знаю четыре языка, играю на трёх музыкальных инструментах. А также много читаю. Пожалуй, это все.
Эмирей неловко поежился.
— Общее у нас только умение фехтования.
— Но это-то вы должны были знать, поскольку все же носите королевский титул, — заметила Элиза. — А насчет игры на фортепиано или чтения?
— На чтение у меня как-то времени не хватает, — ответил он стыдливо.
— Это лишь отговорки, — возразила Элиза. — Те, кто по-настоящему любит читать, всегда найдут для этого времени. А на каком-нибудь музыкальном инструменте играете?
Эмирей отрицательно покачал головой. Видно, ему было неловко признаваться в своем невежестве.
— Хотя у нас есть фортепиано, — пролепетал он.
— Есть? — удивилась Элиза.
— В тронном зале, — сказал он. — Когда проходят торжественные балы, на нем порой играют музыканты. Но вы могли бы…
Эмирей сглотнул, не решаясь докончить начатое.
— Что могла бы? — подхватила с интересом Элиза.
— Научить меня играть на фортепиано, — обронил Эмирсон совсем тихо.
— А вы хотите этого? — После молчаливого кивка короля, она добавила: — Учитывая, что вы дважды спасли мне жизнь, я должна вам. Так что я не против вас научить.
Эмирей выдохнул. Его лицо расслабилось. Какое облегчение он, наверное, ощутил в этот момент! Видимо, ожидал отказа, но принцесса согласилась.
— У меня сейчас состоится совет. Но после него я свободен, — сказал он, вставая.
— Отлично, — улыбнулась Элиза.
Глава 38
Проносилось множество воспоминаний. Одна сцена сменялась другой. Они сидели вдвоём в тронном зале. Принцесса учила Эмирея нотной грамоте. Пока она рассказывала о существовании нот, он внимательно слушал ее, хотя по рассеянному взгляду Эмирея было заметно непонимание.
Он неуклюже повторял движения за Элизой. Но получалось у него не так хорошо. Элиза смеялась, и Эмирей впервые видел ее искренний смех. Он, казалось, не мог налюбоваться ее ямочками на щеках. И ради нее он продолжал повторять за ее пальцами, нажимающими на белые клавиши.
— Можете что-то сыграть? — попросил он.
Элиза задумалась.
— Есть одна мелодия, я ее придумала сама. Она, конечно, еще не до конца сочинена, но я вам сыграю небольшой кусочек.
Эмирей охотно закивал. И тут тронный зал наполнился знакомой Анне музыкой, лившейся из-под пальцев принцессы. Она играла мелодию, которая звучала в голове Анны несколько недель и которую играл тогда в зале граф Эмирсон. Анна ощутила, как слезинка соскользнула по щеке. Она плакала, потому что ей было больно. Но почему больно? Может, от предчувствия чего-то плохого?
Картины снова начали сменяться, перед глазами Анны пролетали дни, недели. Она видела, как Элиза с Эмиреем сидели в королевской библиотеке. Как принцесса рассказывала всякие любопытные факты, а король ее с интересом слушал. Они проводили много вечеров вместе, сидя в дворцовом саду под полной лунной. В другой сцене Эмирей помогал принцессе поливать посаженные ею растения в оранжерее, которая раньше принадлежала королеве Лили. Однажды Эмирей подарил принцессе рыжего маленького щенка, и Элиза назвала его Руфи. Она заботилась о щенке со всей нежностью, на которую была способна ее добрая душа.
Они смеялись, становились день за днем ближе друг другу. Но в этом круговороте воспоминаний у Анны появились незнакомые ранее ощущения и мысли, которые будто принадлежали не ей. Будто сквозь густой туман просачивались смутные воспоминания. Будто она проживала это когда-то, давным-давно…
Поток воспоминаний пролетал так быстро, что у Анны закружилась голова. Но он остановился на одной из картин. Элиза и Эмирей сидели на скамье во дворцовом саду под густой кроной
